Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации
Шрифт:
Затем Иван Александрович, как всегда торопливо, повел группу руководителей (7 генералов) в штабное помещение нашего авиационного соединения, где и провел короткое совещание. На этом совещании была определена роль каждого из нас. Мне, в частности, досталась роль начальника южного оперативного сектора, с пребыванием в городе Печ (на границе с Югославией). И самое главное, нужно было немедленно направляться туда, чтобы по пути в г. Секешфехерваре связаться с командующим 38й армии генерал-лейтенантом Мамсуровым и действовать с ним во взаимодействии.
Спецоперация в городе Печ
До Секешфехервара вместе с генералом Бетиным Иваном Иосифовичем добирались на бронемашине (БРДМ).
После небольшого отдыха Иван Иосифович Бетин отправился в пункт своего назначения, а я остался у командующего 38-й армией, генерал-лейтенанта Мамсурова Хаджи Джиоровича. Дело в том, что от Секешфехевара до г. Печ, надо было проехать около 180 км, причем местность сильно пересеченная, горно-лесистая.
По мнению командующего, в ночное время туда проехать было трудно даже на танке, поэтому мой отъезд был отложен до утра. Обсудив все вопросы с командующим, я зашел к начальнику особого отдела 38-й армии полковнику Яковлеву, который размещался в этом здании, раньше я его не знал.
Войдя в кабинет, я увидел сидящего за столом человека, обхватившего обеими руками голову и так крепко задумавшегося, что не слышал, как я вошел в его кабинет. И только увидев генерала, встал и поприветствовал.
Мы познакомились, поговорили о делах, событиях в Венгрии и, конечно, о моем задании, которое предстояло выполнить в области и городе Печ. А задание состояло в том, чтобы внезапно ударить по контрреволюционной группе, обосновавшейся в городе, разгромить ее и освободить из тюрьмы коммунистов и работников органов госбезопасности Венгрии, которым грозила расправа со стороны контрреволюции, обезоружить местный военный гарнизон, состоящий из артиллерийской дивизии и ряда отдельных подразделений. В оперативное подчинение мне передавалась танковая дивизия из состава 38-й армии, которая должна была выйти к месту событий вслед за мной и сосредоточиться на окраине Печа.
Рано утром следующего дня в сопровождении переводчика и одного автоматчика в танке я отправился в Печ. Дорога была исключительно сложной, особенно ближе к городу, она нередко шла по глубоким каньонам, лесным массивам, порою взбираясь на крупные отроги гор. Действительно, в ночное время проехать там было бы чрезвычайно сложно. В пути следования экипаж танка дважды вступал в перестрелку с вооруженными группами людей, но вражеские пули только стучали по танковой броне, не причинив нам никакого урона.
В центр города мы въехали в тот момент, когда контрреволюционная оппозиция организовала митинг жителей. Мы, что называется, попали прямо с корабля на бал. Остановив танк в непосредственной близости от толпы людей, стоящих с черными и желто-зелеными знаменами, я вылез из люка танка, осмотрелся и приказал экипажу: в случае, если на нас будет нападение, открыть огонь из пулеметов, а если потребуется и из пушки, а сам вместе с переводчиком и автоматчиком подошел ближе к толпе.
Подойдя совсем близко, я увидел хмурые, злые лица, смотревшие на нас с затаенной ненавистью. Обращаясь через переводчика к толпе, я спросил: «Зачем собрались? Идите спокойно домой». Но на мое обращение толпа мрачно загудела. Я вижу, что нас не понимают, хотя честно говоря, мне все еще казалось, что обратись к людям с доброй улыбкой, и они ответят тебе тем же.
Тогда я, улыбаясь, вновь обращаюсь к толпе, со словами: «Я вас очень прошу разойтись по домам». И, присмотрев в толпе мальчика лет восьми, подозвал его к себе. Вытащил из кармана красивую перламутровую
Как только дали залп, толпа в панике бросилась врассыпную. Через 2 — 3 минуты залп повторили, и все демонстранты были рассеяны. Разогнав демонстрантов, нам необходимо было где-то организовать «рабочий пункт», штабом его назвать было бы слишком громко! По совету переводчика Харанги, который до описываемых событий работал в управлении МВД города Печ и совершенно случайно оказался в Будапеште, а затем и в нашей оперативной группе, мы решили поселиться в центре города, в гостинице. Всем находившимся там жителям предложили немедленно выехать, а администрации — никого из посторонних в здание не пускать. Обслуживающий персонал распустили по домам, оставив несколько человек для поддержания порядка. У подъезда гостиницы установили танк и боевое дежурство.
Мы рассчитывали, что вслед за нами прибудет и дивизия, которая была выделена командующим армией Мамсуровым, но никаких признаков ее приближения не было. Связь с армией осуществлялась только по рации, но ввиду значительного расстояния она постоянно нарушалась. Правда, мы все-таки узнали, что все части вышли к новому месту дислокации.
А тем временем на центральной площади, то есть в непосредственной близости от гостиницы, собирались группы подо- зрительных лиц, причем число их с каждым часом росло. Меня стало тревожить создавшееся положение. Дело в том, что рано утром следующего дня мы должны были провести всю операцию (то есть разоружить местный гарнизон, освободить коммунистов, сотрудников органов госбезопасности из тюрьмы и разгромить контрреволюционеров), а имеющимися в моем распоряжении силами таких задач не решить. Долгими и томительными, а точнее тревожными были часы ожидания подхода главных сил.
Наступали сумерки, шел нудный, осенний дождь. Подкрепившись на скорую руку, мы усилили наблюдение за окружающей местностью, а танковый расчет занял свои места в танке.
Стемнело. То там, то тут раздавались выстрелы. Свет в домах жители не зажигали, а город освещался отдельными очень редкими уличными фонарями. На улицах почти никого не было, только изредка прошагает какая-то группа людей и мгновенно исчезнет во тьме. Во всем чувствовалась таинственная напряженность, казалось вот-вот завяжется кровавый бой, поэтому все огневые средства мы привели в полную боевую готовность (танковую пушку, два пулемета, автоматы — шесть штук, ручные гранаты около 20 штук и др.). И вдруг мы ясно увидели свет прожекторов, высвечивающий дорогу в том направлении, откуда должны были подойти части дивизии. Да, сомнений не оставалось, это идут наши. Посылаю экипаж танка на встречу с частями, чтобы сопроводить ко мне командование дивизии. Минут через 15–20 два полковника, командир дивизии и заместитель по политической части прибыли в мою «резиденцию».
Пока я их ждал, набросал план действий, который зачитал им, обсудили каждый пункт и совместно наметили, кто конкретно будет руководить каждым мероприятием в отдельности. Все изложили на бумаге и я утвердил.
Важнейшее место в этом плане занимали венгерская армия и тюрьма. Надо было немедленно нейтрализовать армию и освободить местных активистов, включив их в активную борьбу с контрреволюцией.
Чтобы мне удобнее было действовать и лучше зашифровать себя как чекиста, мы организовали комендатуру, которую разместили на первом этаже гостиницы, выделив в распоряжение коменданта роту танков, группу офицеров и роту солдат пехоты. Комендантом был назначен полковник Бойцов.