Под конвоем лжи
Шрифт:
Кэтрин очень не хотелось вести его к себе домой. Она оберегала тайну своего местонахождения и даже отказалась сообщить свой адрес в Берлин. Меньше всего на свете ей было нужно, чтобы какой-нибудь агент МИ-5 среди ночи принялся ломиться в ее дверь. Но о встрече на людях не могло быть и речи: слишком уж многое им предстояло обсудить, и вести многочасовой разговор в кафе или на железнодорожном вокзале было бы слишком опасно.
Она наблюдала за Нойманном, пока тот осматривал ее квартиру. Судя по уверенной, но в то же время легкой походке и сдержанным жестам, он, несомненно, в прошлом был солдатом. Его английский язык казался совершенно безупречным. Конечно, Фогель очень тщательно выбирал кандидатуру для этого задания. По крайней мере, к ней прислали не любителя, а профессионала. Гость подошел к окну гостиной, приоткрыл шторы и пристально всмотрелся в лежавшую внизу улицу.
— Даже если они там, вы не сможете их разглядеть, — сказала Кэтрин, усаживаясь.
— Я знаю, но все равно чувствую себя спокойнее, если есть возможность посмотреть. — Он отошел от окна. — У меня был трудный день. Нельзя ли выпить чашечку чая?
— В кухне вы найдете все, что вам может понадобиться. Управляйтесь сами.
Нойманн поставил чайник на плиту и вернулся комнату.
— Как вас зовут? — спросила она. — Ваше настоящее имя.
— Хорст Нойманн.
— Вы солдат. По крайней мере, были солдатом. Какое ваше звание?
— Я лейтенант.
Она улыбнулась.
— Кстати, я повыше вас чином.
— Да, я знаю, вы майор.
— А какое ваше имя на задании?
— Джеймс Портер.
— Позвольте мне посмотреть ваши документы.
Нойманн передал ей через стол свои бумаги. Кэтрин внимательно изучила их. Подделка была превосходной.
— Все в порядке, — сказала она, возвращая документы хозяину. — Но все равно, показывайте их только в случае самой крайней необходимости. Какая у вас легенда?
— Я был ранен в Дюнкерке и списан по инвалидности из армии. Теперь я коммивояжер.
— Где вы поселились?
— На Норфолкском побережье, в деревне Хэмптон-сэндс. У Фогеля там есть агент, его зовут Шон Догерти. Он сторонник ИРА и мелкий фермер.
— Как вы прибыли в страну?
— На парашюте.
— Очень внушительно, — совершенно искренне сказала она. — И Догерти вас встретил? Он вас ожидал?
— Да.
— Фогель связывался с ним по радио?
— Полагаю, что да.
— Это означает, что МИ-5 разыскивает вас.
— Мне кажется, что я заметил парочку их людей на Ливерпуль-стрит.
— Наверно, вы правы. Они наверняка следят за вокзалами. — Она закурила сигарету. — Вы прекрасно говорите по-английски. Где вы его изучали?
Пока он рассказывал о своей жизни, Кэтрин впервые получила возможность внимательно рассмотреть его. Он был невысок ростом и тонок в кости; вероятно, в мирное время он был спортсменом — теннисистом или бегуном. Волосы темные, проницательные синие глаза. Он, конечно же, был интеллектуалом, не то что некоторые из тех дегенератов, которых ей доводилось видеть в школе абвера в Берлине. Она сомневалась, что ему доводилось прежде бывать в тылу врага с агентурными заданиями, но все же он не выказывал никаких признаков нервозности. Она задала еще несколько вопросов и лишь после этого решила, что можно выслушать то, что он должен был ей передать.
— Каким образом вы впутались в это занятие?
Нойманн, не чинясь, рассказал, что был десантником-парашютистом и участвовал в стольких десантах, что не сможет сразу все вспомнить. Он рассказал и о том, что случилось с ним в Париже. О том, как его перевели в Funkabwehr, станцию радиоперехвата в северной Франции. И о том, как его в конце концов завербовал Курт Фогель.
— Наш Курт очень хорошо умеет находить работу для тех, кто не любит сидячей жизни, — сказала Кэтрин, когда он закончил. — Так что же Фогелю нужно от меня?
— Одно задание, а потом нас выдернут. Обратно в Германию.
Чайник забренчал крышкой. Нойманн отправился в кухню и принялся заваривать чай. Одно задание, а потом обратно в Германию. И прислали очень толкового бывшего парашютиста, чтобы помочь ей выполнить задание и смыться отсюда. Это произвело на нее впечатление. Она все время готовила себя к худшему: когда война закончится, ей придется остаться в Великобритании и самой заботиться о себе. Когда британцы и американцы одержат неизбежную победу, они детально изучат захваченные архивы абвера. Они найдут там ее имя, выяснят, что она не была арестована, и кинутся искать ее. Это было еще одной причиной, по которой она скрывала от Фогеля так много информации: не хотела оставлять в Берлине след, на который смогут выйти ее враги. Но Фогель, похоже, хотел вернуть ее в Германию и предпринял шаги, чтобы предоставить ей такую возможность.
Нойманн вернулся в гостиную с чайником и двумя чашками. Он поставил все это на стол и сел на прежнее место.
— Так вы привезли мне задание. А что еще вы должны делать?
— В общем-то, все, что вам потребуется. Я ваш курьер, ваш помощник и ваш радист. Фогель хочет, чтобы вы продолжали радиомолчание. Он уверен, что выход в эфир для вас не будет безопасен. Вам следует воспользоваться рацией лишь в том случае, если вам срочно потребуется моя помощь. Вы вызовете Фогеля заранее предусмотренным сигналом, а уже Фогель свяжется со мной.
Она кивнула и сказала, немного помолчав:
— И что же будет, когда мы выполним задание? Каким образом предполагается осуществить наше отбытие из Великобритании? Только, пожалуйста, не рассказывайте героических сказок о том, что мы с вами украдем лодочку и уплывем на ней во Францию. Потому что это невозможно.
— Конечно, нет. Фогель запланировал для вас первоклассный поход на подводной лодке.
— Какой именно?
— U-509.
— Откуда?
— С побережья Северного моря.
— Северное море большое. Откуда именно?
— Из Сперн-хэд. Это на Линкольнширском побережье.
— Я прожила здесь уже пять лет, лейтенант Нойманн. И знаю, где находится Сперн-хэд. Как мы должны попасть на подводную лодку?
— У Фогеля в устье реки Хамбер есть рыбак с лодкой. Когда придет время уезжать отсюда, я войду с ним в контакт, и он доставит нас на субмарину.
«Так значит, у Фогеля имеется аварийный выход из страны, о котором он мне ни словом не обмолвился», — подумала она.