Под крестом и полумесяцем
Шрифт:
Автор сидел в кабинете и писал. Мимо холла прошла заведующая, вошла в кабинет, села рядом, помолчала.
– Кто это поёт – телевизор или живой?
– Живой. Это концерт.
Заведующая помолчала ещё немного и задумчиво произнесла:
– Интересно, откуда взяли пианино?
Очередной подарок автору от благодарной пациентки: три бутылки пива. Они были завёрнуты в бумагу из-под яичных рожков.
Есть на свете газета: «В курортном городе С.» (для тех, кто не знает: больница находится именно в этом городе).
Больная Я. написала маленькую
«…И пусть Ваша больница станет Академией для многочисленных последователей, которым Вы уже сейчас передаёте свой опыт.
И академик-экскурсовод (Ф. И. О. начмеда) пусть всё удлиняет и удлиняет свой экскурсионный маршрут по Пандусу, достойному восхищения всех народов, к новым объектам Центра, с прежним энтузиазмом».
Однажды я уже хотел поставить точку. Возможно, сила воли мне снова изменит и я когда-нибудь возобновлю эти записи. Но как известно, лишний штрих способен безнадёжно испортить даже совершенство – что уж говорить о сухой хронике.
А потому – неточная романтическая цитата: «Скоро я помещу эти записи в пустой бочонок из-под кислорода и отпущу в открытый космос…» (С. Лем. «Звёздные дневники Ийона Тихого – путешествие двадцать восьмое»).
Октябрь 1996 – май 1999
Часть вторая
Рюмкино жало
Когда автор ставил точку в захватывающей медицинской хронике «Под крестом и полумесяцем», он покривил душой перед собой самим, надеясь, что точка есть точка. Примешивалось «чувство меры», «однообразие», «отсутствие выдумки» и так далее. В то же время было ощущение, что точка в литературном произведении эквивалентна точке в медицинской практике – упование на чудо. Однако вот наступил год под номером 2000, и стало ясно, что ни о каких точках речи быть не может. Сверх того: автор, несколько обиженный на похвалы в свой адрес (ему-то казалось, будто он эффективно работает совсем в ином жанре), осознал, что просто не имеет права предать забвению то, что последует за настоящим предисловием. На исходе ХХ столетия читатель вновь встретится с полюбившимися героями: заведующей отделением, хирургом-урологом К., старшей медсестрой, доктором С., начмедом-академиком и многими-многими прочими. Это произойдет по очень простой, автором не учтенной причине: все они – в большей степени, чем герои других произведений, – являются существами непостижимыми, мистическими, воплощением непознаваемой реальности. То есть теми, о ком автор не устает писать и кого зачем-то извлекает из собственной черепной коробки. К чему эти ухищрения? Вот же, вот оно: очевидное и невероятное, вне времени и пространства.
Да, к названию: есть такая медицинская эмблема – змея пьет из рюмки.
Компьютерная «проблема 2000» не обошла больницу стороной.
В первый же рабочий день нового года заведующая отделением, царапая в журнале сдачи дежурств, ошиблась в дате.
Из рассказов о хирурге-урологе К.: он, дежуря в приемном отделении, обратился к сестре с пожеланием:
– Хочу, чтобы ты сломала шейку бедра.
– ???
– Я буду накладывать тебе гипс, и ты снимешь трусы.
Пожилой пациент уже не первый день бродил по содружественному неврологическому отделению, держа в руках авоську с огурчиками и помидорчиками. Наконец ему был задан естественный вопрос, и он ответил столь же естественно:
– Вдруг кому захочется погреться? А я – тут как тут, закушать.
Заведующая отделением известила автора:
– Сегодня мне приснился сон.
– ??
– Я никогда не вижу снов и сплю очень крепко. А тут гляжу – какие-то люди вокруг…
Сию информацию чрезвычайно удачно прокомментировал доктор С.:
– Возможно, это была явь.
Дежурство. Полночь. Полная луна. Морозный январь – 2000.
В приемном отделении – баба-яга!
Без дураков. Доставлена «Скорой помощью» с какой-то заброшенной стройки, где выла, проснувшись. Все приемное отделение столпилось, держась за животы, вокруг.
Седая, косматая, глаза таращит так, что вот-вот выскочат! Ползает по полу, рычит, в разговоры не вступает! А водочный дух такой, что даже завидно.
Вот ведь как бывает.
Из практики доктора С.
Он дежурил, работы было невпроворот: битые хари пополам с паралитиками, штабелями. В эту компанию затесалась особа, назвавшаяся работницей бара. Вот что с ней приключилось. Следите внимательно и если поймете – берите пирожок. Ее изнасиловал друг, и сделал это в презервативе. А она целый месяц хотела иметь детей. Он подмешал ей неизвестное вещество в апельсиновый сок и вскоре после этого ею же овладел. Ее интересует, нельзя ли поставить капельницу с целью выведения вредного вещества? Потому что она давно мечтает забеременеть. И сможет ли она после этого понести?
Ей ответили, что сможет.
– А сразу после капельницы? – спросила больная.
– Ну, не знаю. – Доктор С. пришел в замешательство. – Наверно, стоит дождаться месячных, созреет новая яйцеклетка…
– Правда?
– Правда.
Текст, составленный логопедами. Больной должен вставить пропущенное слово.
«Скоро Новый … В каждом доме будет стоять зеленая … Ее украсят елочными … Под елку Дед … положит новогодний … в новогоднюю … Гости принесут много … и будет много … А когда все … то будет много …»
Разглядывая брелок, заведующая отделением спросила:
– Это что, рожки?
Она ошибалась. Это были ножки маленькой пробковой черепахи.
Над логопедами нависла угроза. Начмед-академик, давно покушавшийся на их кабинет, решил подсадить туда больничную швею. Шум ее машины был сравним разве что с шумом компрессора.
Логопеды терпеливо объяснили, что они – логопеды, то есть разговаривают, и в обществе швеи работать не могут.
– Да, действительно, – признал начмед, подумав. И строго приказал: – Напишите мне подробное объяснение.
В конце минувшего года заведующую послали на курсы повышения квалификации. Занятия велись в Медицинской академии последипломного образования. Перед экзаменом, как принято, позволили выбрать себе билет, по которому будешь отвечать.
…В кабинете функциональной диагностики раздался телефонный звонок. Доктор И. М., не чуя беды, сняла трубку и услышала: