Под крылом Ангела
Шрифт:
— Барбара Лесневская! Бася! Вы меня помните?
Прохоров вздохнул.
— Помню. И что вам надо?
— Помните, я вам сказала: если что — я вам позвоню?
— Ну и?
«Тупой, тупой!» — едва не застонала Бася, еще приторнее улыбнулась и нежно выдохнула в трубку:
— Ну так вот! Если что уже случилось!
— Послушайте, — очень нелюбезно начал Прохоров. — Сами разбирайтесь со своими проблемами!
— А вы что же, ко мне не зайдете?
— Как-нибудь потом, после праздников, — буркнул
— А я думала, вы придете сегодня, сейчас!
— Извините, не имею желания! — отрезал участковый и нажал отбой.
— Сволочь! — рявкнула Бася.
Итак, никто не придет и не спасет их! Кажется, и до Соньки дошло, что дело дрянь. Она даже решила сменить тактику переговоров и вполне миролюбиво и отчасти заискивающе сказала Чувалову:
— Семен, а почему бы нам не договориться по-хорошему?
— Это что значит? — заинтересовался Чувалов.
— Выпьем за Новый год, пожелаем друг другу нового счастья, да и разойдемся! — Соня подкрепила предложение самой обольстительной улыбкой.
— Ты мне зубы не заговаривай! — Чувалов стукнул кулаком по столу, и всем стало ясно, что его представление о хорошем расходится с Сониным. — И на новое счастье не рассчитывай! Небось того негра имеешь в виду?
— Ну при чем тут он! — всплеснула руками Соня. — Да и не было у нас с ним ничего!
— Ну, если это называется, что ничего не было, то я — российский патриарх! — усмехнулся Чувалов.
— Господи, да мы просто отрабатывали движения, танец!
— Ах, танец?! Ламбаду, что ли? Ну да, я же забыл — ты у нас танцорка! — Казалось, воспоминание о злосчастном афроарабе вызвало у Чувалова очередную волну гнева. Он вдруг закричал:
— А ну, танцуй, танцорка дешевая!
— Не хочу, — потупилась Соня, — настроения нет!
— Танцуй, я сказал! — рявкнул Чувалов. — Фильм индийский «Танцор диско» смотрела? Там так было: «Пока ты танцуешь, он живет». Какая-то фигня в этом роде! Вот пока ты танцуешь — вы с подружкой живете! А потом — прощайте, девушки!
Соня всхлипнула.
— Лучше давай по-хорошему! — предупредил Чувалов.
Соня встала с дивана, вышла на середину комнаты и начала танцевать.
— Пошустрее! — крикнул Чувалов. — Чего как полудохлая?
Соня прибавила темп.
— А почему без улыбки? — не унимался мучитель.
Соня нацепила на лицо вымученную улыбку, похожую на гримасу.
— Так-то лучше! — удовлетворенно крякнул Чувалов.
Зазвонил Басин мобильный.
— Не брать! — грозно приказал Чувалов.
Телефон попиликал и смолк, однако вскоре за мобильным подал голос городской.
— Ладно, ответь, — разрешил Чувалов. — Но без глупостей!
Бася подняла трубку.
— С Новым годом, дорогая! — раздался голос, от которого Бася мгновенно впала в ступор.
— Эд? — переспросила она, не веря своим ушам.
— Как ты, Барбара? — поинтересовался ее бывший любовник.
Бася молчала, не зная, что ответить на этот вопрос.
Эд истолковал ее молчание по-своему:
— Сердишься? Зря… Знаешь, Барбара, я много думал о нас… Наверное, мы погорячились и оба были не правы…
— Ты называешь это «погорячились»? — с горечью выдохнула Бася. Мысленно она добавила примерно следующее: «Да ты просто убил меня, без ножа зарезал! Пустил всю жизнь под откос! С того самого дня, как мы расстались, моя жизнь, кстати, туда и катится, и даже разъяренный бандит с пистолетом, который слушает сейчас наш разговор, — это продолжение и следствие того дня, когда ты бросил меня. Вот так-то, любимый!»
Вслух же она сказала:
— Как мило, Эд! Убить человека, а потом позвонить поинтересоваться — все ли у него в порядке! Нет! У меня далеко не все в порядке!
Чувалов сделал угрожающий жест в ее сторону: мол, не вздумай распространяться в подробностях, что именно не в порядке.
— Я понял, Барбара, — мягко отозвался Эд. — Поверь мне, я сожалею… Скажи, мы могли бы встретиться в ближайшее время? Нам необходимо многое обсудить и, возможно, кое-что пересмотреть.
Сердце Баси застучало, конечно: вот оно, спасение! Эд — сильный, смелый, он столько раз играл в фильмах настоящих мачо и мастерски крушил врагам челюсти направо и налево. Вот ее спаситель! Ей захотелось крикнуть: «Эд, пожалуйста, приезжай, спаси меня, тут три бандита, моя жизнь в опасности, и вообще мне очень плохо без тебя!». Но, заметив взгляд Чувалова, она осеклась, и ее мысли понеслись в другом направлении: в неравной борьбе с Чуваловым и лже-Снегурочками Эд обречен — они убьют его. И Бася принесла себя в жертву любви — отказалась от последней возможной надежды на спасение. «Нет, мой неверный возлюбленный, не надо лететь ко мне на помощь, живи и будь счастлив! Потом ты узнаешь, что мой хладный труп нашли под новогодней елкой, и, может быть поймешь, как жестоко и подло ты поступил со мной, но будет уже поздно, слишком поздно…»
— Нет, Эд, мы не можем встретиться. Ни сейчас, ни завтра, ни вообще когда бы то ни было. Почему? Потому. Без объяснения причин. Прощай! — Бася положила трубку и залилась слезами.
Сонька даже танцевать перестала, притормозила и с сожалением уставилась на подругу.
— Пляши! — приказал Чувалов.
Соня послушно задергалась вновь то ли в танце, то ли уже в конвульсиях. А вот Бася после разговора с Эдом словно с цепи сорвалась. Сложно сказать, что на нее так подействовало — возможно, осознание того, что она чуть было не обрела потерянного возлюбленного и тут же потеряла его вновь, навсегда.