Под крылом дракона
Шрифт:
Ничто больше не требовало объяснений. Наша с Ниссой «везучесть» вовсе не была случайностью — когда обрушилась огненная лавина, Шен закрыл нас собой. Прочности файтона и его собственного тела хватило, чтобы мы уцелели… но сам он…
— Глупый… ну зачем? — Нисса не плакала, глаза ее были сухими, будто огонь выжег из них всю влагу.
Грязная худая ладошка, похожая на птичью лапку, гладила юношу по уцелевшей щеке.
— Хотел стать героем? — Девушка поднесла ухо к страшной ухмылке и словно бы прислушалась. Затем тихонько рассмеялась.
— Даже сейчас у тебя дурацкие шутки, Шен.
— Нисса! Нисса!
Девушка подняла глаза. Мне стало страшно. В ее глазах читалось безумие.
— Я не сумасшедшая, Лис. Я знаю, что он умер. — Ее спокойный размеренный голос так сильно не сочетался с искаженным лицом, что мне захотелось дать ей хорошую затрещину. Что я и сделала.
— Да очнись же! Шен не мертв — он дышит, или ты ослепла?!
Не обращая внимания на горящее от удара лицо, Нисса свела брови на переносице и несколько томительных секунд смотрела куда-то за мое плечо. Опустив глаза и приглядевшись, девушка не сразу поняла, что я не лгу… А когда наконец поняла, то издала странный гортанный звук и разрыдалась.
— Я думала… думала, он…
— Знаю! — Я говорила нарочно грубо и резко. — Найди Дея, он сможет помочь! Слышишь меня?
Я с силой тряхнула Ниссу за плечи. Хотя это было уже ни к чему.
— Да-да, конечно! Я быстро, я мигом! Ты только не оставляй его, пожалуйста…
Утирая грязным рукавом слезы, она легко, откуда только силы взялись, вскочила на ноги и припустила прочь.
Я тяжело поднялась. Посмотрела на распростертое у моих ног тело Шена. В груди было пусто и холодно. Так странно — ничего не чувствовать. Так спокойно…
С такими ожогами не живут. И даже если Ниссе удастся найти и привести Дея… то что он сможет? Но, быть может, тот факт, что Нисса хоть что-то попыталась сделать, поможет ей не сойти с ума.
Я отвернулась и посмотрела на разрушенную башню. Отчего-то захотелось увидеть поверженного мной дракона.
Развалины башни дымились, но уже не горели. Тело гигантского ящера исчезло.
Не в силах больше удивляться, я молча смотрела, как рассеивается дым…
Как окровавленная рука цепляется за каменный обломок и из пыли медленно поднимается человек. Он обнажен — кожа его белая и гладкая, как мрамор. А волосы, длинные, светлые, кажутся красными в бликах огня.
Я улыбаюсь — ведь теперь я точно знаю, что безумна. И от этой мысли становится легко.
Ветер, с неожиданной злобой хлестнув по лицу, срывает с губ единственное слово:
— Джалу!