Под крыльями высших существ
Шрифт:
Ненужных расспросов удалось избежать, ибо мне подсказывал сам инстинкт. Я взмыл в небо вслед за Мефодирием и подробно разглядел окрестности с высоты птичьего полёта. Окружённый деревнями и полями замок протягивал от себя, подобно осьминогу, многочисленные щупальца-дороги. Мой острый взор увидел работающих на полях людей, увидел, как по дорогам катятся старые телеги, увидел приближающийся к замку богатый обоз с золотом и трофеями. Здешний мир пребывал в средневековье, факт этот стал мне очевиден уже через минуту.
– Не отставайте, Виталий! – проникли в мою голову слова
Мефодирий свернул к тянущемуся обозу.
– Вы что, хотите сжечь его? – спросил я, направив мысль в голову Мефодирия.
– Именно! – чуть с задором ответил он. – Посмотрим, как отреагирует король на то, что его великой добычи больше нет.
Пришлось последовать за ним. Желания сжигать обоз у меня, конечно же, не было, хотя анугирская кровь пыталась разжечь во мне кровожадность и жестокость.
Мефодирий спикировал и прошёлся с головы до хвоста обоза беспрерывным потоком горячего пламени, превращая всё попадающее под поток в груду углей. Люди в панике разбегались, отдельные лучники-смельчаки пытались стрелять по нам, но стрелы просто не долетали, либо сгорали в потоке пламени.
Картина горящих заживо людей пугала, пока я не увидел, что настоящих людей здесь всего пара десятков. Остальные же несколько сотен являлись гуманоидными роботами, одетых согласно средневековью.
– Мефодирий! – обратился я к анугиру, которого сжигание обоза раззадорило настолько, что из его пасти потекла кровь. – Почему большинство людей здесь это роботы?
– Не нужно лишних вопросов, Виталий! – прокричал в ответ Мефодирий и пустил ещё одну струю в убегающий прочь отряд, также состоящий целиком из одетых в кожаную броню роботов. – Сначала разберитесь с обозом, вот тогда и поговорим!
– Я не хочу никого сжигать! – возмутился я. – Мне эти люди и роботы ничего не сделали, чтобы я причинял им страшные страдания.
Мефодирий рассмеялся настолько злобно, что русанарская кровь внутри меня возмутилась тому, насколько внезапно отрицательная энергия устремилась в мою голову.
– Вы посмотрите, какой нежный дракоша у нас тут нарисовался! – воскликнул Мефодирий. – Бедняга, даже обезличенных роботов, что дают местным настоящим людям иллюзию того, что мир полон других людей, не желает пальцем тронуть. Как же вы будете сражаться с моим отцом, Виталий, если совсем не способны даже на минимальную жестокость?
Я оскалился.
– Вы абсолютно не правы, Мефодирий. Я – не вы. Я способен убивать, но убиваю лишь тех, кто желает мне и моей Родине зла. Мне будет морально нетрудно убить вашего отца, но я не считаю, что имею право сжигать кого ни попадя. Вы не заставите меня совершить зло!
Русанарская кровь вскипела тогда во мне – мирная, человеколюбивая. Она твердила мне, что пусть местные люди и грешники, я не должен причинять им большие страдания, чем причиняют драконы-каратели, ибо отнюдь не судьёй я являюсь. Анугирская кровь стала возмущаться, стала пытаться сломать мой разум да пыталась настолько усердно, что в глазах сгустились краски, лететь стало тяжелее.
Но что-то вдруг затушило это яростное пламя. Я кое-как сохранил равновесие и твёрдо
Мефодирий смерил меня оценивающим взглядом и, похоже, почувствовал, как внутри меня назрел конфликт. Презрения, однако, не было.
– В таком случае, вон из этого мира, – сказал он и прицелился на последний оставшийся отряд, среди воинов которого были и настоящие люди. – Ждите рядом с сосудом. Я всё ещё должен разобраться с порочными.
Мне не понадобилась чужая помощь, чтобы выбраться из искусственного мира и вновь оказаться в Великом Хранилище Порока. Убрав руку от сосуда, я взглянул на Мефодирия. Из его растянутой в злобной улыбке пасти и прямо из-под закрытых веками глаз текла кровь, пачкая пол. Почувствовав влагу, я протёр глаз и увидел маленькую каплю собственной крови. Видимо, последствие злобы, что я испытал, глядя на разбойное нападение Мефодирия.
«Тебя защитила русанарская кровь, Виталий, – вдруг заговорил Сергей Казимирович. Он был уставшим, словно не спал несколько дней. – И я немного защитил. Не будь её, этот дракон бы показал тебе всё, что способен сделать анугирский разум с человеком. И ты со стопроцентной вероятностью поддался бы искушению».
«Сергей Казимирович! – обрадовался я. – Где вы пропадали? Почему замолчали, когда я сумел обратиться в дракона?»
«Я впал в раздумья. Мне тяжело было осознать, что к кому бы моя душа ни тянулась, все обращаются в чёртовых драконов. Моя дочь – полудраконица, мой сын – драконий гладиатор на Чёрной Арене, мой будущий зять – полудракон, комбинирующий в себе черты русанаров и анугиров. Наверное, только моя покойная жена осталась человеком».
«Но почему, Сергей Казимирович, вас это так волнует? Что же вам такого драконы сделали, что вы их не переносите?»
«Сначала они злили меня своим существованием. Драконы – бестии, приносящие лишь смерть. Вот этот Мефодирий, что сидит перед тобой и творит зло в мире внутри этого сосуда, именно такой. А когда я умер, драконы просто-напросто лишили меня посмертного покоя. Меня вырвали из мира мёртвых и заставили учиться энерговедению. Мне ломали разум, расширяли его, заставляли думать не как человек. Мне хотели ввести драконью кровь, чтобы удвоить силу, о которой я даже никогда не знал, но мне удалось отговорить моих мучителей. Лишь моё трудолюбие спасло меня от того, чтобы я не был чешуйчатой гадиной, подобной окружающим тебя. Лишь моя выдержка помогла мне остаться человеком».
Мой разум зашевелился из-за злобы Сергея Казимировича, с уголка моей пасти протянулась красная ниточка – анугирская кровь возмутилась тому, что какой-то «жалкий» человек смеет столь нелестно отзываться о драконах. Я с силой подавил её и почувствовал, как кровь вновь течёт из пасти. Пришлось сплюнуть на пол.
«Кровь драконов-карателей отравляет тебя, Виталий, – сказал Сергей Казимирович. – Эта кровь ненавидит человеческую и кровь русского дракона. Она хочет убить тебя и заместить собой, сделать рабом Анугиразуса. Я, к сожалению, слишком поздно это осознал, не смог предупредить такой исход, ведь не знал её свойств».