Под куполом

Кинг Стивен

— Считай, что тебе повезло, — сказал Рэндолф. — Полнейшая хренотень, уж прости мой французский. Кофе?

— Нет, спасибо. У меня бывают мигрени, и кофе, похоже, только усиливает головную боль.

— Плохая привычка, между прочим. Не такая плохая, как сигареты, но плохая. Ты знал, что я курил, пока не был Спасен?

— Нет, сэр, не знал. — Младший надеялся, что этот идиот перестанет балаболить и позволит ему рассказать свою историю, чтобы он мог скорее выбраться отсюда.

— Да, Лестером Коггинсом. — Рэндолф прижал руки к груди. — Погружение с головой в Престил-Стрим.

Сразу отдал сердце Иисусу. Особо усердным прихожанином, как некоторых, меня не назовешь; конечно же, в этом смысле меня не сравнить с твоим отцом, но преподобный Коггинс был хороший человек. — Рэндолф покачал головой. — На совести Дейла Барбары много чего. При условии, что у него есть совесть.

— Да, сэр.

— И за многое ему придется ответить. Я попотчевал его «Мейсом», и это всего лишь малая часть того, что его ждет. Итак. Ты возвращался с патрулирования и…

— И тут вспомнил, что кто-то говорил мне об автомобиле Энджи, который видел в гараже. Вы понимаете, в гараже дома Маккейнов.

— А кто тебе все-таки сказал?

— Френк? — Младший потер висок. — Думаю, Френк.

— Продолжай.

— Короче, я заглянул в одно из окон гаража и увидел, что ее машина там. Подошел к парадной двери и позвонил, но мне ее никто не открыл. Я пошел к двери черного хода, потому что встревожился. Там… пахло.

Рэндолф сочувственно кивнул.

— В принципе тебя вел нюх. Хорошая полицейская работа, сынок. — Младший пристально взглянул на Рэндолфа, гадая, это шутка или шпилька, но в глазах чифа читалось только искреннее восхищение. Младший осознал, что его отец нашел помощника (первым на ум пришло другое слово — сообщника) еще более тупого, чем Энди Сандерс. Хотя Младший представить себе не мог, что такое возможно. — Продолжай. Я понимаю, как это болезненно для тебя. Это болезненно для нас всех.

— Да, вы все говорите правильно. Заднюю дверь я нашел незапертой, сэр. Запах привел меня к кладовой. Я с трудом поверил тому, что там увидел.

— Ты увидел его армейские жетоны.

— Да. Нет. В каком-то смысле. Я увидел, что Энджи что-то держит в руке… на цепочке… но не мог сказать, что именно, ни к чему не хотел прикасаться. — Младший скромно потупил глаза. — Я знаю, что я всего лишь новобранец.

— Правильное решение! Умное решение. Знаешь, при обычных обстоятельствах мы бы вызвали целую команду экспертов из прокуратуры штата, чтобы действительно прижать Барбару к стене, но у нас необычные обстоятельства. Однако улик и так достаточно. Он, должно быть, круглый идиот, если оставил на месте преступления свои армейские идентификационные жетоны.

— Я достал мобильник и позвонил отцу. Судя по разговорам по радио, я понял, что вы здесь очень заняты…

— Заняты? — Рэндолф закатил глаза. — Сынок, ты еще просто мало знаешь. Но ты поступил правильно, позвонив отцу. Он, по существу, сотрудник полиции.

— Отец нашел двух патрульных, Фреда Дентона и Джекки Уэттингтон, и они приехали к дому Маккейнов. Линда Эверетт присоединилась к нам, когда Фредди фотографировал место преступления. Потом на катафалке приехали Стюарт Боуи и его брат. Отец подумал, что это наилучший

вариант, потому что после бунта в больницу поступило много раненых и все такое.

Рэндолф кивнул:

— Правильное решение. Помогай живым, хорони мертвых. Кто нашел армейские жетоны?

— Джекки. Она карандашом разжала пальцы Энджи, и они выпали на пол. Фредди все сфотографировал.

— На суде это нам поможет. Нам придется провести его самим, если Купол останется на месте. Но мы это сделаем. Помнишь, что говорится в Библии? С верой мы можем сдвинуть горы. В котором часу ты нашел трупы, сынок?

— Около полудня. — После того как попрощался с моими девочками.

— И ты сразу позвонил отцу?

— Не сразу. — Младший посмотрел на Рэндолфа честными и искренними глазами. — Сначала я вышел из дома, и меня вырвало. Их страшно избили. Я никогда такого не видел. — Он шумно выдохнул, содрогнулся. Диктофон, разумеется, этого зафиксировать не мог, но Рэндолф увидел и запомнил. — Когда меня перестало рвать, я позвонил отцу.

— Ладно, думаю, это все, что мне нужно. — Больше никаких вопросов не было, не последовало даже требования написать рапорт (и хорошо, подумал Младший, потому что теперь у него начинала болеть голова, стоило ему взять в руки ручку). Рэндолф наклонился вперед, чтобы выключить диктофон. — Спасибо тебе, Младший. Почему бы тебе не закончить на сегодня? Иди домой и отдохни. Ты выглядишь уставшим.

— Я бы хотел быть здесь, когда вы будете его допрашивать, сэр. Барбару.

— Можешь не беспокоиться, что сегодня ты что-то упустишь. Мы дадим ему двадцать четыре часа, чтобы он поварился в собственном соку. Идея твоего отца, и очень хорошая. Мы допросим его завтра, во второй половине дня или вечером, и ты тут будешь. Даю тебе слово. Мы собираемся допросить его с пристрастием.

— Да, сэр. Хорошо.

— Без всей этой хрени о праве молчать.

— Понимаю, сэр.

— И спасибо Куполу, нам не придется передавать Барбару шерифу округа. — Рэндолф пристально посмотрел на Младшего. — Сынок, это будет тот самый случай, когда произошедшее в Вегасе останется в Вегасе.

Младший не знал, отвечать на его слова «да, сэр» или нет, потому что понятия не имел, о чем толкует этот идиот, сидевший за столом начальника полиции.

Рэндолф еще несколько мгновений пристально смотрел на него, словно хотел удостовериться, что они понимают друг друга, потом хлопнул в ладоши и поднялся.

— Иди домой, Младший. Вижу, тебе сегодня досталось.

— Да, сэр. И я думаю, что пойду. Немного отдохну.

— У меня в кармане лежала пачка сигарет, когда преподобный Коггинс окунул меня с головой, — сказал Рэндолф тоном человека, вспоминающего что-то очень дорогое его сердцу. Он обнял Младшего за плечи, когда они пошли к двери. Судя по выражению лица, Младший почтительно внимал, но ему хотелось орать от тяжести этой крепкой руки. Все равно что ему на шею надели мясное ярмо. — Они, разумеется, намокли и больше ни на что не годились. А другую пачку я так и не купил. Спасенный от дьявольской травы Сыном Господа. Как тебе такая милость?