Под куполом
Шрифт:
Она ударила его по плечу — кулаком.
— Машина на подъездной дорожке! Они увидят машину!
Твою мать! — отразилось на его лице.
— …ЭВАКУАЦИЯ! ЕСЛИ ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ, ИДИТЕ НА МОЙ ГОЛОС! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! НА ЭТОЙ ТЕРРИТОРИИ ПРОВОДИТСЯ ЭВАКУАЦИЯ! — Совсем близко. Терстон слышал и другие усиленные голоса — люди пользовались мегафонами, копы пользовались мегафонами — но этот голос раздавался у самого коттеджа. — НА ЭТОЙ ТЕРРИТОРИИ ПРОВОДИТСЯ ЭВАКУ… — Короткая пауза. — ЭЙ, В КОТТЕДЖЕ! ВЫХОДИТЕ СЮДА! БЫСТРО!
Ох, кошмар, да и только!
— Где ты оставил траву? — Она вновь стукнула его в плечо.
Трава
— ЭТО ПОЛИЦИЯ! МЫ ТУТ НЕ ДУРАКА ВАЛЯЕМ! НА ТЕРРИТОРИИ ПРОВОДИТСЯ ЭВАКУАЦИЯ! ЕСЛИ ВЫ ЗДЕСЬ, ВЫХОДИТЕ САМИ, А НЕ ТО НАМ ПРИДЕТСЯ ВАС ВЫТАЩИТЬ!
Свиньи! Свиньи из маленького городка, с захолустными свинячьими мозгами.
Терстон выпрыгнул из кровати, побежал через комнату, с летящими волосами, сверкая поджарыми ягодицами.
Его дед построил этот двухкомнатный коттедж после Второй мировой войны. Большая спальня окнами выходила на пруд, гостиная служила и кухней. Электричество вырабатывал старенький генератор «Хенске», который Терстон выключил перед тем, как они легли спать; его грохочущий треск едва ли кто назвал бы романтичным. Угли от сгоревших в камине дров — они могли бы их и не жечь, но это же tres [82] романтично — еще сонно перемигивались в камине.
82
Tres — очень (фр.).
Может, я ошибся, может, я положил траву в «дипломат»?
К сожалению, не ошибся. Багги лежал рядом с остатками сыра бри, который они ели перед тем, как приступить к секс-марафону прошлой ночи.
Он побежал к пластиковому мешочку, и тут же раздался стук в дверь. Нет, в дверь забарабанили.
— Одну минуту! — прокричал Терстон безумно-веселым голосом. Каролин уже стояла в дверях спальни, завернутая в простыню, но он ее не замечал. Разум Терстона — страдающий от паранойи, вызванной вчерашними излишествами — заполняли спутанные мысли: расторжение контракта с колледжем, полиция мыслей из «1984», расторжение контракта с колледжем, негативная реакция его троих детей (от двух прежних жен) и, разумеется, расторжение контракта с колледжем. — Одну минуту, одну секунду, дайте мне одеться…
Но дверь распахнулась, и — с прямым нарушением девяти конституционных гарантий — в дом вошли два молодых человека. Один держал в руке мегафон. Оба в джинсах и синих рубашках. Джинсы почти успокоили, да только на рубашках он увидел нарукавные нашивки и полицейские жетоны.
Не нужны нам ваши вонючие жетоны, [83] тупо подумал Терстон.
— Убирайтесь отсюда! — завизжала Каролин.
— Ты только посмотри, дружище. — Френки Дилессепс покачал головой. — У нас тут «Когда Озабоченный встретил Блядливую». [84]
83
Одна из самых цитируемых фраз в истории кинематографа. Впервые произнесена с экрана в 1948 г. в фильме «Сокровище Сьерра-Мадре».
84
Аллюзия на название американского фильма «Когда
Терстон схватил пластиковый пакет, убрал за спину, уронил в раковину.
Младший посмотрел на хозяйство мужчины, открывшееся при этом движении.
— Никогда не видел такого длинного и тонкого шланга, — прокомментировал он. Выглядел Младший уставшим, и немудрено: спал-то всего два часа, но чувствовал себя прекрасно, просто бесподобно. И никаких намеков на головную боль.
Эта работа подходила ему на все сто.
— Убирайтесь! — прокричала Каролин.
— Закрой рот, голуба, и оденься. Из этой части города все эвакуируются.
— Это наш дом! Убирайтесь, на хрен, отсюда!
Раньше Френки улыбался. Теперь перестал. Прошел мимо костлявого голого мужчины, стоявшего у раковины (трясущегося от страха у раковины, если точнее), и схватил Каролин за плечи. Тряхнул ее.
— Не груби мне, голуба, я лишь хочу, чтобы тебе не поджарили задницу. Тебе и твоему бойфрен…
— Убери руки! Ты сядешь за это в тюрьму! Мой отец — адвокат!
Она попыталась влепить ему пощечину. Френки — не жаворонок, никогда им не был, а потому пребывал не в самом радужном настроении. Он перехватил руку женщины и завернул ей за спину. Не так чтобы сильно, но Каролин закричала. И простыня упала на пол.
— Ух ты! Кобылка серьезная. — Младший поделился своими наблюдениями с Терстоном Маршаллом, у которого от неожиданности отпала челюсть. — И ты от нее не отстаешь, старичок?
— Одевайтесь, вы оба! — бросил Френки. — Не знаю, насколько вы тупые, но догадываюсь, очень даже, раз вы по-прежнему здесь. Или вы не знаете… — Он замолчал. Перевел взгляд с женщины на мужчину. На обоих лицах читался ужас. И полнейшее непонимание. — Младший!
— Что?
— Эта Титси Макги [85] и ее морщинистый дружок не знают, что происходит.
85
Так называют женщин с большой грудью.
— Не смей обзывать меня сексистскими прозви…
— Мэм, одевайтесь, — перебил ее Младший. — Вы должны отсюда уехать. Военно-воздушные силы США собираются нанести удар крылатой ракетой по этой части города… — он посмотрел на часы, — менее чем через пять часов.
— Вы сошли с ума? — проорала Каролин.
Младший тяжело вздохнул, потом продолжил. Он уже лучше понимал, в чем заключается работа полицейского. Работа хорошая, но иногда люди могут быть такими глупыми.
— Если она отскочит, мы услышим только грохот. Возможно, такой сильный, что вы наложите в штаны — если на вас будут штаны, — но вреда ракета не причинит. А если она пробьет дыру, то от вас скорее всего останутся только обгорелые скелеты, потому что боеголовка действительно мощная, а вы находитесь менее чем в двух милях от места удара.
— Отскочит от чего, недоумок? — осведомился Терстон, осмелев от того, что пластиковый мешок с травкой уже лежал в раковине. Одной рукой он прикрывал свой детородный орган… или по крайней мере пытался; орган действительно был необычайно длинный и тонкий.
— От Купола, — ответил Френки. — И мне не нравится твой тон.
Он шагнул к Маршаллу и ударил приглашенного редактора текущего номера журнала «Плуги» в живот. Воздух с хрипом вышел из Терстона, он согнулся пополам, качнулся, вроде бы удержался на ногах, но нет, упал на колени и выблевал примерно с чашку жидкой белой кашицы, от которой еще пахло сыром бри.