Под Локком
Шрифт:
— Все в порядке. Он плюшевый мишка.
— Мы говорим об одном и том же человеке? — засмеялся Трип. — В день, когда ты появилась, он сказал что переломает мне ноги, если я попробую что-то с тобой замутить.
— Ты ведь его лучший друг?
Он сморщил лицо, делая строгие линии блондинистой бороды чертовски привлекательными.
— И? — откинулся Трип, качая головой.
Картинка в моей голове, как мой сводный брат ломает кому-то ноги, заставила меня ухмыльнуться.
— Правда, я в порядке, — ему не стоило знать, что моя машина была в гараже автомастерской. Имею
— Спасибо, что составил мне компанию.
— Детка, поверь, мне в удовольствие.
— Пока, Трип, — я одарила его кривой усмешкой.
Помахав ему пальцами на прощание, я спрыгнула с барного стула, и стала проталкиваться сквозь толпу незнакомцев. Едва я открыла дверь, как громкий рев, который мог идти только от группы мотоциклов, наполнил воздух. Небольшая компания людей стояли снаружи, курили и болтали между собой, но чем громче становился рев, тем громче они разговаривали.
Шесть или семь байкеров замедлили свои мотоциклы и подкатили их к передней части бара, как только я начала продвигаться вниз по улице. Кто-то недалеко начал кричать, но я не обращала внимания, что именно говорили, так как поглядывала на байкеров. Они не были одеты в кожаные жилеты, как остальные члены WMC. Так же они не выглядели расслабленными, или что проводили хорошо время как все остальные. Вместо этого их лица были суровыми, когда они проезжали. Натянутые тела показывали абсолютно недружелюбный настрой.
И это было моей самой большой ошибкой дня.
Мне стоило вернуться внутрь и попросить Трипа проводить меня. Стоило, но я этого не сделала.
И это была моя вторая ошибка. Нужно было просто посмотреть на байкеров и тащить свою задницу как можно быстрее, к машине. Но я ведь этого не сделала.
Я тащилась, потому что устала. Именно тогда, из-за моей любопытной натуры и медленного шага, эти двое мужчин на улице обернулись и посмотрели на меня совсем уж не теплым и благодарным взглядом. Во взгляде было столько же признательности, сколько во взгляде льва на газель перед убоем. Это делалось преднамеренно.
Но я, идиотка, хотя и было уже поздно, пошла быстрее по тротуару, к парковке; Декс и Слим оказались передо мной. Они шли вниз по улице, посматривая на группу, припарковавшуюся позади меня. Только когда они увидели меня, перепрыгивающую большие трещины в асфальте, в коротких обтягивающих белых шортах, Декс свернул в мою сторону.
Дерьмо.
Его темные глаза сосредоточились на мне. Захватывая меня. Лаская меня. Поглощая меня. Но было ли это одобрение или обычное раздражение, я не могла понять. По правде говоря, мне все равно. Декс был придурком. Симпатичным придурком — очень симпатичным придурком, — но все равно придурком.
И он. Выглядел. Разгневанным. Ну, раздраженным больше чем обычно, а это о чем-то да говорит.
— Какого хрена ты, на хрен, шагаешь сама к своей чертовой машине опять? — прорычал он, клянусь, он зарычал, когда сократил расстояние между нами. — Разве мы не говорили об этом вчера?
Это все мои гормоны. Гормоны, бушевавшие в теле перед началом цикла, сводя меня с ума. Я знаю. Каждая девушка
Так что, скорее всего, они делают меня тупой. Поэтому что я посмотрела назад, прежде чем повернулась к боссу, злющему, с пульсирующей веной на шее.
— Это ты ко мне?
Слим замедлил шаг, посмотрел на нас обоих и продолжил идти по направлению к бару, показывая мне знак мира по пути.
Слабак.
— К кому еще я могу обращаться, детка? Ты, блядь, единственная здесь, кто идет к своей чертовой машине одна посреди ночи, — он сделал слишком сильный акцент на последних двух словах.
Я достала ключи из своего переднего кармана и покрутила их на указательном пальце, пытаясь не утратить последние нотки самообладания, потому что было ясно, что оно ускользает от меня. Что мне действительно хотелось сделать, так это бросить ключи ему в лицо, но ясно, что это будет не самый умный поступок.
— Не смей так со мной разговаривать, — добавив «придурок» про себя.
Декс был прямо перед моим лицом, как только слова покинули мой рот, настолько близко, что я могла чувствовать тепло его кожи.
— Мы только вчера об этом говорили, никаких походов к твоей машине в одиночку. Ты слышала меня? Я знаю, что ты все еще злишься на меня, но это не важно, детка. Я уже сказал тебе, что я говорю и делаю глупые вещи, когда злюсь, и ты, блядь, оказалась не в то время и не в том, на хрен, месте. И покончим с этим.
Возможно, бросить ключи ему в лицо было бы и не такой уж и плохой идеей, или же лучше зацепить его бампером моей машины.
— Ты называл или не называл меня долбаной идиоткой? — напряженного молчания в ответ было достаточно, что бы подтвердить то, в чем я уже была уверена. Спасибо большое.
— Даже будучи в лучшем месте в лучшее время, ты бы все равно это сказал, только я бы тебя не слышала, — выдавила я.
— От этого не становится лучше. Я тебе ничего не сделала, а ты ведешь себя как… как ребенок, у которого я украла рождественские подарки.
Его правый глаз начал дергаться, но он не опроверг мои слова.
Так что я пожала плечами. А что мне еще оставалось делать?
— Скажи мне, что я сделала?
Пауза становилась неловкой, когда он выдавил:
— Ничего, — губы Декса вытянулись в жесткую линию, не говоря ничего против того, что я была права.
— Ты ничего не сделала.
— Тогда почему? Потому что я не отсюда? Я дышу слишком громко? Или потому что …
— Ничего из этого. Я ведь уже говорил тебе, тебе стоит отрастить кожу погрубее, детка. Не обращай внимания, это не так уж и важно.
Кое-кто нарывался, и это был Декс.
К сожалению, та же особа, что нарывалась, выписывал мне чеки. Мне стоило прикусить язык. Я не собиралась извиняться за то, что не имею толстой кожи, как он выразился.
— Я не могу не обращать внимания, когда ты ведешь себя как придурок, — огрызнулась я. — Очевидно, что я тебе не нравлюсь, и это нормально. Ты зол прямо сейчас, опять, по какой-то причине, так что я лучше пойду, — мне стоило закончить предложение на этом. Но я продолжила. — До того, как ты доведешь меня до слез, Ваше Высочество.