Под маской хеппи-энда
Шрифт:
Коротышка Хорхе обитал в Нью-Йорке, и я, позвонив своему адвокату, узнал, что могу покинуть Вашингтон: в число подозреваемых я не входил, а значит, мог свободно передвигаться. Да и какие, собственно, подозреваемые? Ведь Филиппа и Джинджер, по официальной версии, никто не убивал!
Я заказал билет на ближайший рейс и под вечер был в Нью-Йорке. Вернувшись домой, первым делом бросился на поиски старых записных книжек, в одной из которых и должны находиться телефон и адрес Коротышки Хорхе. Обращаться к помощи знакомого полицейского я не рискнул – к чему ему знать о том,
Нужная книжка обнаружилась на дне ящика, набитого ненужными бумагами, и я тотчас набрал нью-йоркский номер. Трубку сняла супруга Коротышки и сообщила мне, что ее супруг находится в больнице – ему позавчера удалили желчный пузырь. Переполошившись (у Коротышки Хорхе обнаружили рак, а значит, мне лучше поторопиться!), я отправился в госпиталь «Гора Синай», где, однако, узнал, что навестить мистера Гарсиа сегодня уже нельзя – нужно дождаться следующего дня.
Ночью я не сомкнул глаз. Ворочался в постели и думал о том, что Джинджер мертва. То и дело плакал, вспоминая слова телевизионной сплетницы. Сердце мое разрывалось от любви и ненависти к бедной девочке. Так же, наверное, любил ее и Филипп. И точно так же ненавидел.
Еле дождавшись утра, я снова отправился в госпиталь. Коротышка Хорхе, насколько я помнил, был чрезвычайно алчным субъектом, и теперь, с учетом его серьезного заболевания, у него без проблем можно будет купить информацию.
Коротышка заметно изменился – казалось, еще больше съежился, заметно похудел, облысел. Он был удивлен, увидев меня, и я, не ходя долго вокруг да около, объявил ему, что мне требуется его помощь.
Пришлось выслушать долгий слезливый монолог больного о его несчастной судьбе, о том, что ни молитвы Деве Марии, ни походы к колдуньям не принесли избавления от недуга, а также заявление о том, что на лечение уходят все его капиталы, скопленные в течение многих лет непосильным трудом. Если учесть, что Коротышка Хорхе всю жизнь промышлял кражами и обманом, то его дефиниция насчет «непосильного труда» представлялась весьма забавной.
Наконец, сунув ему под нос водительские удостоверения, найденные в мешке, я заявил, что готов щедро оплатить его услуги, если он сообщит мне, кто изготовил их.
– Я вот прочитал, что в Швейцарии сейчас предлагают совершенно оригинальный метод лечения... – протянул Коротышка, намекая на то, что я мог бы оплатить ему пребывание в тамошней клинике. Но, быстро сообразив, что этого от меня не добьешься, тяжело вздохнул и объявил: – Десять тысяч, сеньор писатель.
Я был готов к такому повороту дела и вытащил чековую книжку. Ради Джинджер я был готов на все.
– Вообще-то не доверяю я чекам... Но так и быть, вас я знаю... – сказал Коротышка, засовывая чек под подушку. – Правда, помочь я вам ничем не могу, водительские удостоверения – не моя специализация.
Взбешенный, я приготовился стряхнуть Коротышку с кровати, чтобы забрать свой чек, но тут он поспешно добавил:
– Зато я знаком с человеком, который вам поможет! Причем вам не придется ничего дополнительно платить, он – мой большой должник. И вы сможете поговорить с ним прямо сегодня!
Коротышка не обманул – он куда-то позвонил, произнес несколько фраз по-испански, а затем повернулся ко мне:
– Сегодня в восемь вечера в мексиканском ресторане на Мэдисон-стрит.
– Как я узнаю того типа? – спросил я, на что Коротышка ответил:
– Не извольте беспокоиться, сеньор писатель, он к вам сам подойдет!
Я появился в указанном ресторане почти на полчаса раньше и, заняв столик в глубине зала, принялся изучать публику. Заведение далеко не самое изысканное, но и не слишком грязное. Людей не очень много, но это к лучшему. Может, мне нужен вон тот носатый субъект с бегающим взглядом? Или толстяк, похожий на героя фильмов Тарантино?
Часы показывали три минуты девятого, когда ко мне подошел парнишка в безразмерных штанах и прогнусавил с сильным нью-йоркским акцентом:
– Интересуешься водительскими правами? Тогда за мной, дядя!
Бросив на стол десятку, я поспешил за странным подростком. А тот, не обращая на меня внимания, бодро вышагивал по улице, забитой людьми, и я даже запыхался, стараясь не потерять его из виду. Внезапно он свернул в проулок, я шмыгнул за ним – и увидел, что там никого нет. Куда же он делся, растворился в воздухе, что ли?
Внезапно раздался свист, и я увидел руку, высовывавшуюся как будто из стены. Так и есть, здесь дверь, которую я не заметил. Я сделал несколько шагов и оказался в узком коридоре. Подросток шарахнулся куда-то в сторону, я прошел за ним – небольшая комната без окон, освещенная одинокой лампочкой, свисавшей с потолка. В комнатке круглый стол и два стула. На одном из них сидел ухоженный седой мексиканец лет пятидесяти, который, завидев меня, поднялся и сердечно приветствовал.
– Сеньор, простите за предосторожность, но, сами понимаете, соблюдение некоторых правил в нашей профессии не повредит, – пояснил он. – Коротышка сказал мне, что я должен помочь вам, и я сделаю все, что в моих силах. Вам нужны водительские права? На какое имя?
Я объяснил, что права мне не требуются, а нужно узнать, если это, конечно, возможно, кто изготовил некие документы. И протянул ему те, которые обнаружил в мешке. Мексиканец внимательно изучил их, затем рассмотрел в крошечную лупу, которую вставил в глаз, почесал подбородок и сказал:
– Нет, работа не моя, но, думаю, я знаю, кто их сварганил. Мастера высокого класса сразу видно.
Я оживился и поинтересовался, могу ли побеседовать с этим человеком, на что получил отрицательный ответ:
– Он не любит незваных гостей.
– Мне нужно узнать, когда и для кого он сделал данные документы, – настаивал я. – Разумеется, за сведения я заплачу столько, сколько потребуется. Деньги для меня не проблема!
– Советую вам, сеньор, больше не произносить последнюю фразу, – укоризненно покачал головой мексиканец. – Что же касается имен... Думаете, мы спрашиваем их у наших клиентов? Да и тот, кто сделал эти права, никогда не распространяется о своих делах. И ваша щедрость ничего не изменит: репутация дороже всего!