Под маской хеппи-энда
Шрифт:
– Сидите тихо, мистер, и не рыпайтесь! Так, покажите прочие инструменты. Ага, понятно, набор для взлома. Не стандартный, такие папаша делал по чертежам, предоставленным клиентом. Значит, человек имел понятие о том, что ему требуется.
Она покопалась в папках, выудила одну, открыла ее, зашелестела страницами. И вдруг заявила:
– Полторы штуки гоните, мистер, и поживее! Вот требующиеся вам документы!
– Я должен вам всего тысячу, – возразил я, но переубедить жадную особу было невозможно. Оставалось только радоваться тому, что я захватил с собой из Нью-Йорка приличную сумму
Трижды пересчитав врученные ей банкноты, дочка мастера пододвинула ко мне папку с чертежами:
– Вот копии того, что оставил заказчик.
Бросив взгляд на какие-то непонятные мне рисунки, я возмутился:
– Мы договаривались об имени! А вы подсовываете мне эти схемы. На что они мне? Учтите, если имени не будет, деньги придется вернуть!
– Мистер, глаза-то разуйте! – язвительно заметила дочурка и ткнула в нижнюю часть листа. – Вот и имя!
Я убедился в том, что номер, указанный на чертежах, совпадает с номером, обнаруженным на инструментах, и прочитал: «Onegin». Гм, что за чушь? В английском языке такого слова нет! Может, что-то из тюремного жаргона, которым я не владею? Хотя постойте, постойте, что-то знакомое... Ну конечно, ведь написано-то «Онегин». Но при чем тут главный герой одноименной поэмы гениального Александра Сергеевича?
– И чего вы на меня уставились, мистер? – спросила дамочка. – Я вам что, поисковая система? Неужели думали, папашка для вас тут оставит настоящее имя и еще адрес в придачу, чтобы копы, если бы заявились к нам с обыском, чего, слава богу, еще ни разу не было, сразу его с поличным взяли? Конечно, он использовал свой шифр. Только не спрашивайте какой, не знаю! Что это странное словечко значит, не могу сказать, так как не имею ни малейшего представления!
Прекрасно, я совершил путешествие, дал алчной особе две с лишним тысячи долларов, и все ради того, чтобы узнать – клиента зовут «Онегин».
– Если кто и может раскрыть тайну, так только папашка, – рассмеялась женщина. – Но вы сами его видели, он только мычит да слюни пускает!
Пришлось уйти несолоно хлебавши. Дочка Джимми Китса сделать копии чертежей, конечно же, не дозволила, поэтому я переписал все, что показалось мне важным. Я переночевал в отеле, а ранним утром отправился обратно в Нью-Йорк.
Но почему я решил, что мое расследование пошло насмарку? Конечно, старик использовал свой код, но, по-моему, пресловутый «Онегин» сильно смахивает на кличку. Среди уголовников, понятное дело, в первую очередь друг друга называют именно так – не по именам, а по кличкам. Значит, мне требуется человек, который досконально знает криминальную братию.
Все же хорошо быть известным писателем, к тому же нобелевским лауреатом, – твое имя открывает практически любые двери. Американцы так падки на регалии, титулы и звания! Через моего алчного адвоката я вышел на частного детектива в отставке, некоего Барни О’Коннела, который, как заверили меня, лучше кого бы то ни было ориентируется в преступном мире североамериканского континента. Барни, на мое счастье, обитал недалеко, в Ньюарке, и, когда я позвонил ему, он тотчас пригласил к себе в гости.
О’Коннел оказался добродушным, краснолицым, полным субъектом лет семидесяти с небольшим – он так и лучился энергией и через каждые пять слов взрывался хохотом. Но не так-то прост был этот потомок ирландских переселенцев, каким подавал себя, – взгляд его светло-голубых глаз пробирал до костей, и он так ловко задавал наводящие вопросы, что двадцать минут спустя, сам того не желая, я поведал ему обо всем (ну, или практически обо всем), хотя изначально у меня была припасена совершенно правдоподобная история о великом писателе, работающем над новой книгой.
– Гм, мистер Бэскакоу, разрешите дать вам бесплатный совет: не суйтесь в это дело! – сказал он, наливая мне и себе виски с содовой. – Это ведь даже не осиное гнездо и не яма с гадюками, а черная дыра, которая засосет вас навечно – выхода оттуда уже не будет!
Он вручил мне бокал, а я, поставив его на полированную поверхность журнального столика, заявил без околичностей:
– Я высоко ценю ваше мнение, мистер О’Коннел, однако ответьте: вы можете мне чем-нибудь помочь? Если нет, то буду вынужден покинуть вас...
Барни вздохнул и отхлебнул виски.
– Мое дело посоветовать, а как поступать, уже ваше личное решение. Я проработал частным детективом больше сорока лет, так что повидал на своем веку очень много, меня ничем не удивишь, но еще раз предупреждаю: если в деле замешана политика, причем большая политика, тем более Белый дом, то ваше расследование может закончиться плачевно. Вообще-то мне не стоит помогать вам, мистер Бэскакоу, лучше было бы сказать, что мне ничего не известно, но не такой я человек, чтобы врать... Однако услуга за услугу – я не хочу, чтобы мое имя трепали на каждом перекрестке и чтобы затем меня навестили ребята из ФБР или Секретной службы...
Я дал слово чести, что никто ничего не узнает, и Барни, сделав еще один глоток, заявил:
– Как, говорите, зовут того типа, чьи инструменты к вам попали?
– Онегин, – повторил я, не совсем уверенный, что правильно выговариваю по-английски это слово. – Вообще-то таково имя героя произведения одного чрезвычайно известного русского поэта, Александра Пушкина, поэтому не понимаю, почему старик Джимми использовал именно его...
– Я знаю, кто такой Юджин Онегин, – сообщил вдруг Барни. А затем, к моему большому изумлению, продекламировал по-русски, правда, с кошмарным американским акцентом: – «Мы все глядим в Наполеоны, двуногих тварей миллионы!» Отлично сказано, мистер Бэскакоу, ваш Пушкин был мужик с головой!
– Да, можно и так сказать, – пробормотал я, стараясь подавить улыбку.
О’Коннел осушил бокал, поставил его на столик и произнес:
– Ну что же, дело упрощается. И Онегин, вне всяких сомнений, имеет прямое к нему отношение. Как только вы сказали, что мешком по голове вас огрела девица, я сразу понял, что, скорее всего, речь идет о ней. Ну да, теперь понятно, отчего Джимми Китс, человек весьма и весьма начитанный, избрал для заказчицы такой псевдоним. Во-первых, сделал из клиента-женщины клиента-мужчину, что могло бы запутать полицию, а во-вторых... Скажите, мистер Бэскакоу, как зовут главную героиню этой самой поэмы Алекса Пушкина?