Под небом Эстреллы. Антар и Малица. Начало пути
Шрифт:
И отец слова поперёк не скажет, не посмеет. Что в бою взято, то свято! За добычу знатную побороться придётся, кровушку пролить.
Юарт опасался слегка того, что сын бойт-ярский не решится с князем лесным схлестнуться, но тут, кто знает – сошло с одной эльфкой, глядишь, с другой всё ладно будет. Сколько там воев у дикаря лесного? Одно слово, князь, да над кем – над лешаками лохматыми, пнями, да болотами? У Степарха бойт-ярича дружина горазда не токмо меды хмельные пить и жрать, в три горла. Мечами вои махать умеют справно, иначе
Ему, Юарту, прибыток сплошной с дела верного – сладит сын бойт-ярский с ведьмой лесной и то, ладно. Жаборотыш ненавистный не утерпит, за зазнобу свою биться станет, только, ни вой он, ни разу, хоть и навострился мечом махать, наверное, сынок княжеский натаскал. За нелюдь ушастую, как есть в драку полезет, там и сгинет, а, он, Юарт наследником единственным останется.
Далее, как Нешбе тёмный пожелает – может и Степарх, тем временем, сляжет от ран злых иль от стрелы недоброй, белооперённой.
Оихель не простит обиды, за дочку мстить кинется, с дома бойт-ярского виру кровью взять возжелает, вот и сцепятся бойт-ярич с князем, благорожденные. Коли подсобит Юарту Дану – богиня, так и помрут оба.
Там и Богодар с войны не вернется и останется у бойт-ярина лишь один сын взрослый почти, справный, да умный – он, Юарт.
Бойт-ярин про происхождение его ведает, в том байстрюк не сомневался. Видал бойт-ярин Лещинский родича, им непризнанного, и на парне ладном не раз внимательный взгляд останавливал.
Он, Юарт, в отличие от того же Степарха неразумного, всегда опрятен и чист, грамоту разумеет, торговому делу обучен, общества не чурается, хоть пить вино не любит.
Чем не наследник рода бойт-ярского?
Коль, уж, бойт-ярину вздумается жёнку молодую в дом привести, да потомством обзавестись – Юарт в том перечить не станет. Жёнка- жёнкою, для утех мужских, постельных, благое дело, а, коли подсуетиться, питья правильного дать, так и не родится соперник и вовсе, а, если и родится, так жизнь человеков, на бедствия различные, обильна. Доживёт ли малец до возраста зрелого – вот вопрос?
Уж, очень желалось Юарту бойт-яричем стать. Мать ему про то, всё детство сопливое, в уши пела, так и вырос парень с мыслями о грядущем величии.
Он и только он роду опора, нужно лишь пособить немного.
Ради дела таковского, Юарт не только Дану-заступнице и Антаресу-охранителю молиться станет, но и Нешбе поганому дары принесёт. От него, Юарта, не убудет, а бог, он всё видит, всё запоминает.
Глядишь и повезёт в деле многотрудном.
Трактирщик хмурый вино разливал, да всё подмечал – непутёвый сын у бойт-ярича, и у купца, младшой, не лучше.
Пусть Антар лик имеет непривычный и смотрит диковато, токмо, вежлив парень и приятен, худого не умыслит, к старым почтителен.
Братец же, хитёр у него вельми, абы с кем дружбу не водит.
Предупредить бы Алтау не мешало, да только, дел много. Опосля управится старый Хоув с хозяйством и попытает
Там и видно будет, как правильно поступить.
Бойт-яричу молодому, родовитому, подумать бы хорошо, разум напрячь, да, откель разуму-то взяться, коль в голове лишь мёд хмельной плещется?
Родовитый-то, родовитый, но и длинная череда предков знатных, ума Степарху не прибавила, а вои молодые, к нему приставленные, почуяв забаву новую, воспылали страстью к приключению дивному – и хозяину молодому угодить можно, и деньжат заработать нелишних, поскольку дело завязывалось тайное и темное, а, от того, прибыльное.
Порешили ехать за эльфкой сей же час, не откладывая, пока не прознал кто лишний про затею их нечестивую.
Старый Силаст за голову схватился – беда грянет большая, не простит Оихель слёз дочери своей, отомстит страшно, не только роду бойт-ярскому, на чадо его покусившемуся, но и всему городку.
Гореть Велимору торговому пламенем жарким за глупость господскую расплачиваясь.
Это, кажется только, что мало их, княжьих людей в Диком лесу проживает. Обманка мысли те – велики владения Оихеля, до самых Эльфийских лесов, что на западе, тянутся, носом в Зелёное море упираясь.
Три князя правят ныне в Диколесье – младший, Оихель, над городом Озерным поставлен владыкой, средний – Карионтиль, горными пиками, да перевалами ведает, а старший, великий князь Диколесский, что женат на эльфийке чудной, браком законным, Берионс – Зельноградом управляет, столицей Диколесья всего.
В градах тех отдаленных, немало люда всяческого проживает. С эльфами заморскими торг ведут и товары дивные, через Понорию, в страны иные возят. Тем и богатеют.
Хоть и говорят, что, война нынче с эльфами, горят западные леса длинноухих и пылают грады эльфийские, так, то до поры, пока Дану не осерчает. Нешбе тёмный подсобил распре этой, а бог Антарес, не обуздан в гневе, вот и шагают рати людские и летит орда орочья, сметая всё на пути своём.
Не к добру то, ой, не к добру!
Как не таился старый слуга, как ни гнул спину, попусту всё – разглядел его, дядьку седого, Айякин сын глазами молодыми, зоркими, да шепнул пару слов воям бойт-ярским.
Мол, соглядатай то, языкатый, мигом батюшке доложится о деле скором и тайном и не видать молодшему бойт-яричу наложницы сладкой.
Пока Силаст в полах тулупа путался, его и приголубили колуном по темечку, оттащили от трактира в угол поганый, да и бросили на снегу, авось и сам на морозе к утру околеет.
Кто хватится холопа убогого? До него и дела-то нет никому!
Юарт и рад-радёшенек, с бойт-яричем отправился, о том, как перед Алтау оправдываться станет, не подумавши.
Никогда вина не пил он, а ныне довелось. За ради дела нужного, вот и ударило ему в голову с непривычки, потом поздно менять что-либо было, далеко от дома оторвались.