Под небом Финского залива
Шрифт:
Они помолчали. До отхода поезда оставалось меньше минуты.
До свидания,- сказала Света и протянула Олегу руку.- Пусть твоя дорога будет тебе по плечу, пусть на ней не будет ухабов, остальное - мелочь...
До свидания,- Олег взял Светину руку и поцеловал.- Я тоже желаю тебе достойной дороги.
Света поднялась в вагон, поезд тронулся. Светлана смотрела из-за плеча проводницы на героя своего далекого романа и думала: "Как хорошо, что эта встреча запоздала, иначе какие неимоверно горькие чувства испытывала бы я сейчас".
Олег шел по перрону и махал ей рукой, все больше и больше отставая поезд набирал скорость...
Света прошла в вагон, села у окна, наблюдая, как неторопливо проплывает за окном панорама ночного городка, высвечиваясь тусклыми огоньками. Но вот оконное стекло стало отражать скудно освещенное плацкартное купе - это значит, они выехали за черту города. Прошла проводница, проверила билеты, разложила их по кармашкам своей форменной папки, потом разнесла постельное белье. Соседи по купе стали устраиваться на своих местах. Света все сидела, расслабленно подчиняясь мерному покачиванию вагона. Невероятный шум и грохот встречного товарняка вывел ее из полусонного оцепенения.
Она заправила постель и легла, вперив глаза в верхнюю полку, с которой свисал проштампованный угол простыни. Мысли лениво и путанно перескакивали с одного на другое, не останавливаясь ни на чем, но над ними ясно и четко поочередно господствовали две: одна - "вот и все! вот и все! вот и все!", стучащая ритмично и спаянно с колесами, и другая: "домой... домой... домой...", делая паузы между словами, чтобы вплестись в перестук колес, и восстанавливая оптимизм, утраченный предыдущей мыслью. Под эту лаконичную двухтактную музыку своего безыскусного настроя Света и заснула, чтобы проснуться в привычной обстановке большого, шумного и суматошного города, отнимающего у человека способность много думать и размышлять...
ПОСЛЕ ОТПУСКА
Вот и кончился отпуск, который она еще недавно так ждала. Завтра - на работу. Света распаковала чемодан, разложила все по своим местам. На душе было радостно от того, что она снова дома: она соскучилась по городу, по своей квартире, даже по каждой вещи в отдельности. Вытерла повсюду пыль, накопившуюся за месяц ее отсутствия, села у кухонного окна и долго бездумно и ублаготворенно смотрела на ворону, сидящую на антенне противоположно расположенного дома.
"Вот и я сижу, как ворона, надо хоть подругам позвонить, узнать, что нового произошло за это время",-ей казалось, что прошел не месяц, а целый год с тех пор, как она покинула родные стены. Телефонные разговоры полностью ввели ее в привычное русло жизни и круг общения. Она чувствовала, что поездка в санаторий достигла своей цели - она встряхнулась от однообразности постоянно повторяющегося цикла ее существования, и теперь возвращение к обыкновенным, давно ставшим привычными мелочам жизни приносило чувство устойчивости и нерушимости окружающего ее личного микромира. Все то, что она еще недавно видела в серых красках, теперь было окутано некой розоватой дымкой.
У нее хватило силы и терпения опять целый год писать скучную фразу, ей опять нравились размеренный ритм и несложность ее работы, а общение со старыми друзьями, знакомыми и служебным коллективом приносило душевное удовлетворение.
Незаметно летело время. Нельзя сказать, что она не вспоминала пережитое ею под небом Финского залива и тех людей, с которыми ее свела судьба, но это были приятные воспоминания, потому что так уж всегда бывает, что помнится все хорошее и забывается плохое.
Вначале она переписывалась с Анжелой, но потом эта переписка оборвалась, как часто бывает в таких случаях, и Света даже не заметила: она не ответила Анжеле или Анжела перестала отвечать на ее письма. В первом письме Анжела писала, что Гена уехал из санатория на следующий же день после отъезда Светы, срочно оформив документы и оставив неиспользованными оплаченные четыре дня, и Света подумала: "Наверное, и сеть не успел выкупить". Во втором письме она писала о том, что уехал и Вано, не сделав Галине предложения, о котором та мечтала, но они переписываются. Позже она писала о том, что собирается тоже в отпуск и хочет поехать на юг, чтобы ухватить хоть небольшой кусочек "бархатного сезона", потому что у них сейчас стоит самая отвратительная погода. Йотом было письмо, в котором Анжела описывала свои не очень богатые впечатления от отдыха на юге, и все - незаметно и естественно переписка заглохла.
А Света дожила до того дня, когда отпуск опять был не за горами. Ее заявление на путевку в тот же санаторий, написанное заранее, было рассмотрено и удовлетворено. И вот она вновь собирала чемодан, чтобы отправиться в путь с Ленинградского вокзала.
На этот раз она взяла билет в купейный вагон и заснула так крепко, что утром проснулась позже всех. Она уже подъезжала к своей остановке и почему-то волновалась. Что-то радостное и в то же время тревожное сжимало ее сердечко. Наверное, она надеялась, что вместе с нею или вслед за нею приедет в санаторий Гена, а может, он уже там, и она увидит его, как только переступит порог столовой санатория. Возвращаться спустя какое-то время туда, где тебе раньше было хотя бы интересно, всегда приятно, но и волнительно: что ее ждет теперь? Будет ли ее отпуск так же памятен и интересен, как в прошлом году, или пройдет скучно и незаметно, как иногда бывало не в столь отдаленные времена? Ничего не узнаешь раньше времени. Но Света так надеялась на свои звездные минуты...
ЧЕРЕЗ ГОД
С чувством скрытого волнения и ожидания чего-то похожего на то, что она пережила здесь в прошлом году, шла Светлана по центральной аллее к корпусу санатория. Смотрела по сторонам, вбирая в себя первые впечатления от встречи со знакомыми очертаниями старинного массивного здания, с зелеными насаждениями вокруг него и другими предметами, составляющими дизайн территории перед корпусом.
Чистое глубокое небо осеняло Свету своей ненавязчивой лаской, создавая светлое и праздничное настроение. Здесь каждый уголок о чем-то напоминал, и неважно - о веселом или грустном, главное заключалось в том, что все здесь было родным для ее души, настроенной на волну этой здравницы, и никакой иной другой. Скамеечки стояли все там же, где стояли раньше, и были пусты, потому что было время завтрака.
Какой-то молодой человек, по-настоящему молодой, вышедший из автобуса вместе со Светой, попытался предложить ей свою помощь - донести чемодан до приемного покоя, но Света отказалась: она чувствовала в себе достаточно силы, чтобы справиться со своим не очень тяжелым и громоздким багажом.
В приемном покое ее оформили в двухместную палату и дали талончики на завтрак и к лечащему врачу - опять к Леониду Васильевичу, которого она должна была посетить прямо после завтрака.
Оттащив чемодан в палату, Света спустилась в столовую, которая была уже полупустая, так как, пока она оформлялась, завтрак почти закончился. Свету посадили у окна за третий от входа в столовую столик, лицом к залу. Она позавтракала в одиночестве, обозрев немногочисленных отдыхающих, задержавшихся на завтраке. Среди них она не отыскала никого из тех, кто отдыхал вместе с нею в прошлом году.
Опять зайдя в палату и немного приведя себя в порядок, Света постучала в дверь кабинета Леонида Васильевича.
Светлана приехала?! Ну рад! Здравствуй, здравствуй! Сейчас отыщем твое прошлогоднее досье . Я же сказал: к нам все возвращаются. Как год прошел? Не болела?
Нет, что вы! Не болела.
Вот и молодец! Ну заказывай сама себе лечение. Хочешь массаж? У меня почему-то все массаж просят или душ Шарко.
Нет, не хочу. Пропишите мне положительные эмоции, и больше ничего не надо.