Под небом голубым
Шрифт:
11. Собственно, свет он не тушил — просто не мог, даже если б захотел. Да и не любил он, без света…
Лучи солнца проникали в комнатку через круглые отверстия в потолке. Вместе с ними сюда попадал и мусор с городских улиц, но в таких малых количествах, что жаловаться не приходилось. Кроме того, жаловаться было некому, разве только мертвым богам последнего спектакля…
Вот в свете последних солнечных лучей женщина и сломалась. Она уже поднялась с пола — вероятно, чтобы уйти, — но в этот момент превратилась в статую. Как и предыдущая, окаменела (вместе с надетым на нее платьем), покрылась сетью трещин и начала разваливаться на куски. Человек едва успел среагировать и инстинктивно, еще не отдавая себе отчета в том, что и зачем делает, подхватил женскую голову. Остальное тело разбилось на мелкие куски, он смел их в мусорный угол и потом вынес-таки в специально отведенный им для всякого подобного сора коридор. Держать в комнате подобную дребедень, которой с каждой неделей становилось все больше, уже не представлялось возможным.
Назавтра он нашел для новой головы еще один кусок трубы и установил постамент рядом с предыдущим.
12. Поначалу это забавляло. Женщины приходили в самые неожиданные моменты, являлись ниоткуда и неизменно рассыпались после того, как… ну, в общем, именно после того. Однажды человек провел эксперимент (до тех пор, пока не попал сюда, он даже не подозревал, какой великий ученый-практик таится в нем) и с очередной гостьей не позволил себе абсолютно ничего. Просто разговаривал (разумеется, безо всякой ответной реакции), пытался накормить
— отказалась. Через сутки она рассыпалась в серый ломкий пепел, и вся комната провонялась густым запахом дыма, исходящим от этого пепла. Человек выбросил пепел вон, долго проветривал комнатку, но еще несколько ночей спустя едкая вонь не давала спать спокойно, ввинчивалась в ноздри и вызывала усиленную работу слезных желез.
И все-таки он получал от них удовольствие. С затаенным нетерпением ждал следующего визита, пытался угадать, во что будет одета очередная статуя, подойдет ли к коллекции. Естественно, в мысли время от времени проскальзывали определенные подозрения, но он отбрасывал их прочь, как надокучливых приблудных шавок.
Потом неожиданно человеку стало противно. Наверное это случилось в тот день, когда он позволил своим подозрениям оформиться в некие целостные мысли, а мыслям, соответственно — открыто прозвучать в сознании.
Ну разумеется. Все тот же старый добрый метод кнута и пряника. Ты выполняешь то, что требуется, и дрессировщик удовлетворяет все твои нужды. А иногда даже позволяет небольшое поощрение в виде…
Следующую человек выгнал прочь. Запер — захлопнул! — дверь и еще долго дрожал от ярости.
Очередной разбил голову обломком трубы. Он ожидал, что тело ее развалится, как развалился бы муляж или раскололось бы изваяние, но нет, из раны брызнула кровь. Правда, через несколько мгновений убитая все же превратилась в статую, но…
Головы к тому времени выстроились вдоль одной из стен, как экспонаты диковинного музея древних статуй. По своему совершенству они, пожалуй, даже превосходили некоторые известные человеку творения великих мастеров. Обломки труб для постаментов он находил, как только в этом возникала необходимость, и был уверен, что нашел бы и сейчас. Однако же выбросил обломки /убитой/ статуи прочь, после чего около часа с неким спокойным исступлением выметал пол.
Как бы там ни было, с тех пор город больше не посылал своему подопечному таких подачек. Не посылал до самого последнего момента, до сегодняшнего дня.
13. И еще одно. Те — не умели разговаривать. Вероятно, их создатель считал это совершенно лишним, так сказать, побочным свойством, не имеющим значения. До сих пор.
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
14. Помни о своей природе. Помни о своих желаниях.
Изучи их досконально, чтобы уметь обуздать, когда в этом возникнет необходимость.
Глава третья
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
1. Утро щедро вливалось в комнатку через шесть ассиметрично расположенных отверстий в потолке. Свет падал на пыльный пол и куски ржавых труб, он сдувал тени с белых каменных голов неизвестных женщин, с их замерших волос и омертвевших глаз. Потом прошелся туда-сюда, задумчиво коснулся дверной ручки (поцарапанной, тускло блестящей даже в его свежих лучах), осветил саму дверь, но ее правильный прямоугольник, в который буквально въелись отчаянье и одиночество, отталкивал. Свет отступил.
В конце концов лучи добрались до самого дальнего и темного угла комнатки и здесь замерли. В углу сидел человек. Он выгнул спину, уперся одним из позвонков в холодную стену и дышал, обхватив руками подтянутые к телу колени. Свет не стал беспокоить человека — не решился. Вздохнув, он рассыпался по комнатке и остался тут, чтобы дождаться вечера, который решительно возьмет его за руку и уведет прочь, отдыхать…
Но если бы даже солнечные лучи коснулись одинокой фигуры в темном углу, она вряд ли заметила бы их. Погруженный в воспоминания, человек позабыл о том, на каком же именно участке собственного времени он находится. Однако мелодичный звук, протяжный, как ожидание выстрела, родился наверху, на улице, и дерзко проник в комнатку, отрывая человека от грез. Он встряхнул головой и потянулся за одеждой.
Натягивая на тело рубашку, человек продолжал рассеянно слушать звуки, доносившиеся из отверстий в потолке. Теперь их — звуков — стало несколько, и с каждым мгновением количество «поющих» увеличивалось. (Почему «поющие»? Наверное потому, что он считал, будто именно новые Обитатели являются источниками этих мелодий). Звуки очень сильно походили друг на друга, и почему-то в сознании возникла картина: огромное количество магнитофонов, прокручивающих одну и ту же запись.
Одевшись, человек поцепил на пояс ножны с мечом, и прищурившись, посмотрел в одно из отверстий. Разумеется, там он не увидел ничего, кроме безоблачного неба. И то хорошо. Дожди никогда не посещали этот город, но мало ли… А человеку сейчас было необходимо пройтись… кое-куда. И попытаться кое-что выяснить. Кроме того, нужно же взглянуть на новых Обитателей. Это оставалось одним из немногих развлечений — пытаться предугадать, как выглядят новые Обитатели. Разумеется, его предположения никогда не приближались к истине, но ведь не в этом же дело.
2. В подземный лабиринт канализационных коридоров можно было попасть не только через сливную решетку в фонтане. И хотя человек не думал, что Обитатели представляют для него сколько-нибудь серьезную опасность, он все же решил подняться наверх там, где несколько домов образовывали /должны были образовывать/ глухой и узкий проулок.
Приподняв ромбическую крышку люка, он несколько мгновений оглядывал абсолютно пустынный участок мостовой; затем решился выйти.
Сонно лязгнул меч, зацепившись за металлические ступеньки.