Под ногами Земля (Сборник фантастики)
Шрифт:
— Да, но…
— Вот именно, осмотрите, — веско сказал Чигин, — такое распоряжение.
— Хорошо. — Врач пожал плечами и вышел.
Капитан кряхтя расшнуровал ботинки. Да, черт побери! В конце концов вы можете сколько угодно тренировать свое тело, закалять волю, но все равно кто-то невидимый внутри вас с мерзкой дотошностью ведет счет каждому прожитому дню, и к семидесяти годам нет-нет да напомнит, сколько лет, часов и минут числится на вашем балансе. Вот как обстоят дела, судари мои, и нечего вам обижаться на старика, если он для пользы дела и смажет иногда легонько по затылку какого-нибудь сопливого лентяя или разнесет нерадивого боцмана. Порядок должен быть на корабле, без порядка это не корабль, а детский сад, вот что такое корабль без дисциплины, если вы хотите знать.
Ведь раньше, на парусном флоте… Чигин протянул руку, взял с полки потрепанный томик в коленкоровом переплете и перенесся в таинственный мир портовых таверн, кладов, морских штормов и абордажных боев с пиратами, неотразимый чарующий мир, по которому так тосковала уставшая от серых космических будней душа капитана.
Тем временем водитель подкидыша, прождав условленный час и распив со старпомом традиционный графинчик разбавленного спирта, отправился в обратный путь, пожелав представителю командования «Альдебарана» счастливого рейса.
Было три часа сорок пять минут земного времени, когда старпом возвратил капитана Чигина из царства фантастики и приключений к печальной действительности.
— Пятнадцать минут до отлета, мастер.
Капитан вздохнул, захлопнул книгу и направился в рубку.
"Свистать всех наверх!" — мысленно произнес он, нажимая на кнопку аврального сигнала.
Через несколько минут на пульте вспыхнула зеленая лампа: машинный отсек сообщал о готовности двигателей к запуску.
"По местам стоять, с якоря сниматься!" — Чигин ввел данные для полета в счетную машину и, подождав сигнала киберштурмана о решении задачи, взял микрофон:
— Космос-три, космос-три, я «Альдебаран», прошу выйти на связь, как меня слышите? Прием!
Тишина, только треск разрядов в динамике. На экране видеофона никого нет.
— Космос-три, космос-три, я «Альдебаран», прием!
Опять безрезультатно.
— Космос-три, космос-три, — Чигин постучал кулаком по черному ящику, космос-три! Фу, дьявол! Сколько раз просил дать сюда радиста, разве с этой рухлядью… Космос-три!!! — от раскатов капитанского голоса замигали лампочки на пульте. — Космос-три, я «Альдебаран», какого черта вы не отвечаете?! Космос-три!!!
На экране внезапно появилась ухмыляющаяся рожа диспетчера.
— Простите, капитан, но тут радист с транссолярного выдал такой анекдот!
Какой-то тип… — Изображение исчезло, и голубая поверхность экрана заструилась черными молниями. Где-то поблизости один из новых звездолетов свертывал пространство.
— Космос-три! — капитан безнадежно махнул рукой. Нужно было ждать, пока это чертово пространство не начнет пропускать радиосигналы.
— Правда, здорово?! — изображение диспетчера снова скалило зубы на экране.
— Да… — неуверенно сказал Чигин.
— Что у вас, капитан?
— Прошу отход.
— Документы в порядке?
— В порядке.
— Валяйте! Только, пожалуйста, не газуйте на старте. Вы мне прошлый раз всю обшивку загадили.
— Три «же», — сказал Чигин. — По учебной программе перегрузка три «же».
Они еще совсем желторотые, эти козероги, первый курс.
— Вот отваливайте отсюда потихоньку на полмиллиона километров и давайте там вашим козерогам хоть по десять «же». А мне обшивку чистить некому, практикантов нет.
— Ладно, — сказал Чигин, — ничего вашей обшивке не будет, у меня уже задача в киберштурмане. Пока!
— Счастливого эфира!
"Отдать кормовой! Отдать носовой! Шпринт отдать! Малый вперед!" капитан нажал стартовую кнопку и поглядел на часы.
Больше в рубке было нечего делать до самого возвращения. Теперь нужно пойти и лечь, пока «Альдебаран» набирает скорость. Грузное тело капитана было весьма чувствительно к перегрузкам — факт, который он тщательно скрывал от членов экипажа.
— Индюк у себя? — спросил доктор.
Старпом приложил палец ко рту:
— У себя, но лучше не входите. Начнет пичкать своим пойлом.
Доктор поморщился. Одна мысль о капитанском чае вызывала непроизвольные сокращения пищевода. И все же… нет, пожалуй, откладывать нельзя. Он нерешительно взялся за ручку двери.
— Что-нибудь случилось? — спросил старпом.
— Да вот старику взбрело в голову устроить поголовный медосмотр, дернула меня нелегкая выполнить эту блажь!
Лицо помощника приняло озабоченное выражение:
— Инфекция?
— Хуже! — махнув рукой, доктор открыл дверь каюты. — Разрешите, мастер?
— Заходите. Может быть, чашечку чаю?
— Спасибо, я по делу.
Капитан нахмурился. Отказаться от чая, собственноручно приготовленного капитаном Чигиным, это уже, знаете ли…
— Слушаю, — сухо сказал он.
— Дело в том… — доктор замялся, — дело в том, что курсант Плошкин отказался проходить медосмотр.
"Ага, опять Плошкин!" — глаза капитана загорелись хищным блеском.
— Почему же он отказался?
— Он говорит, что он… что она — девушка.
— Кто девушка?
— Курсант Плошкин.
Несколько минут капитан молча смотрел на доктора, пытаясь представить себе курсанта Плошкина в шелковом платье с розой в волосах. Такими, в его воспоминаниях, всегда были девушки. Что-то тут не так! Бритая башка!
— Глупости, — хмыкнул Чигин, — Такого не может быть. В училище девушек не принимают.
— Так она же не курсант. Это ее брат — курсант Плошкин. Он перед вылетом заболел и остался на Земле.