Под новым небом, или На углях астероида
Шрифт:
Но время шло, а отца всё не было.
«Если бы я остался здесь, а не потащился к устью реки, мы давно уже были бы вместе», – подумал Сергей с досадой на себя.
Осмотрев двускатное жилище изнутри и снаружи, он оценил его добротность.
«Не изба, конечно, больно-то не повернёшься, однако в таком шалаше и зимовать можно, – снова подумал он. – Вон какие толстые набивные боковины. Сквозь них не прольёт и не продует. И торцы что надо. Нет, не для того отец строил, чтобы сразу же бросить. Всё-таки должен он возвратиться. Не сегодня, так завтра».
Больше полумесяца
24 октября, собираясь на рыбалку, он отложил невод, сел на постель из хвойных веток и задумался по поводу затянувшегося отсутствия отца. Нет, что-то с ним случилось, иначе он давно был бы уже здесь. Может, его схватили коммандос и он теперь ишачит на них, как грюненсдорфцы, которые были до него? Отец, конечно, бывалый человек, но ведь он не столько солдат, сколько простой охотник. А те, из Гросхауза, регулярно проводили разные военные учения и в сражении с «Ирландией» показали себя умелыми бойцами. С одними автоматами вступили в бой против пушек и вели его на равных. Используя численное преимущество и внезапность, они могли взять отца в плен и увести с собой.
После недолгих размышлений Сергей пришёл к мнению, что ему надо побывать у Гросхауза и разведать тамошнюю обстановку. А в шалаше оставить записку.
Бумаги у него не было, и он написал углем на куске коры, на внутренней её стороне: «Жди меня. Серж». И оставил кору на видном месте.
Сборы не отняли много времени. Положил в рюкзак недельный запас еды, оседлал Орлика и был готов.
Проехав километров восемнадцать, остановился у родника. Слез с коня, склонился над бочажком, со дна которого били сильные ключи, и уже прильнул к зеркальцу воды и сделал первый глоток, как сквозь шелест листьев донеслись голоса людей.
Сергей приподнял голову и прислушался. Шли в его сторону, и невнятное бормотание постепенно сменялось отчётливо произносимыми словами.
В мгновение ока оказавшись на ногах, Сергей дал команду коню уходить дальше в лес, взял наизготовку карабин и затаился за кустами в нескольких метрах от родника. Не прошло и минуты, как, следуя один за другим, появились трое уставших вооружённых мужчин; один из них немного прихрамывал. Приблизившись к бочагу, незнакомцы сняли с себя рюкзаки, по очереди напились и расположились на отдых.
– Я думаю, Гюнтер, надо возвращаться домой, – сказал хромой. – Если бы они здесь проходили, то мы увидели бы их следы – примятую траву, остатки костра, да мало ли! А ведь нигде ничего нет. И так который день. Они могли пойти и вверх по реке, и перебраться на другую сторону Дуная.
– Может быть, ты и прав, – ответил ему мужчина лет двадцати восьми. Жёсткое волевое выражение его лица с мощным, выдававшимся вперёд подбородком привлекало внимание. – Но до переката всё же надо дойти – до него не так уж далеко осталось. Если никого не найдём, возвращаемся. А там… Пожалуй, надо и левый берег проверить.
– Если бы не охота на кабанов, они бы от нас не ушли, – сказал хромой.
– Всё правильно, Пауль,
– Я боюсь, не случилось бы в Гросхаузе ещё чего-нибудь, пока мы тут ходим, – продолжал хромой.
– Смотри, накаркаешь, – сказал Гюнтер. – Что там может случиться? И Клаудиа и Патриция предупреждены, они наготове. В военной подготовке они не уступят тебе, а по стрельбе ты им в подмётки не годишься. К тому же они знают, что за малейшую промашку им не поздоровится. Нет, в Гросхаузе всё должно быть в полном порядке.
– Тех пять чертовок я ещё могу понять, но то, что с ними ушла Илона, уже выше моего разумения! – вступил в разговор третий мужчина.
– Я обязательно её найду, Фридрих, и верну себе, – сказал Гюнтер. – Как же мне без неё? У вас у обоих жёны, а я остался один – бобыль бобылём.
– И что ты сделаешь с ней, когда вернёшь?
– Что сделаю? Кожу, конечно, я слишком сильно портить ей не буду – зачем мне уродливая жена, но сотни полторы розог она у меня попробует – не за один день, а за неделю.
– А с остальными? – спросил Фридрих.
– Прежде всего я выпытаю, кто затеял побег. Скорее всего, это Марион, она среди них самая ретивая. Когда она окажется в моих руках, то пожалеет, что на свет родилась. Ну и другим тоже достанется, ответят за все причинённые нам тяготы. Я им такие нормы добычи назначу, что они с утра до вечера из Дуная вылезать не будут.
– Ну, без того чужака, следы которого мы обнаружили напротив Грюненсдорфа, дело не обошлось, – сказал Пауль. – Это он, он спровоцировал побег. Сговорился как-то с этими окаянными вдовами и увёл их за собой.
– Да, хотелось бы поговорить с ним один на один, – несколько задумчиво произнёс Гюнтер. – Намотал бы я его кишки на штык, полдня бы он у меня орал, смерти просил.
Они развязали рюкзаки, достали вяленую рыбу, орехи, какие-то ломти, похожие на хлеб, и стали обедать, запивая трапезу водой из родника.
Покончив с едой, набили трубки табаком, покурили, затем поднялись, собрали вещи и оружие и один за другим скрылись за деревьями.
Подождав немного, Сергей двинулся за ними. Он преследовал их несколько сот метров, дожидаясь удобного момента. Наконец замыкавший цепочку хромой коммандос приотстал, что-то поправляя в обуви. В то же мгновение Сергей неслышно приблизился к нему и, словно кувалдой, ударил кулаком по шее. Коммандос обмяк, Сергей подхватил его, взвалил на плечо и вместе со своей ношей растворился в лесных зарослях.
Когда, запутав следы, он опустил коммандос на землю, тот был ещё без сознания. Сергей похлопал его по щекам, облил лоб и виски водой из фляжки – всё было бесполезно.
«Перестарался, – подумал он. – Надо было полегче его». Не зная, как ещё можно привести пленника в чувство, он разжал ему зубы и влил в рот немного крепкой спиртовой настойки зверобоя. Коммандос поперхнулся, закашлялся и открыл глаза.
– Тише, Пауль, – сказал Сергей. – Кашляй, но не так громко.
Пауль вытаращил на него глаза и снова забился в кашле. Пришлось зажать пленнику рот.