Под открытым небом. Проза в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
– Хорошие мои! На природе, после работы с вами с удовольствием, а сейчас…
– Не попадёте! – упредил его Фёдор.
Все разом уставились на форточку.
– Какой натюрморт пропадёт, – дурашливо простонал парень, который привёл Ковальского в бытовку.
Стол шириной в метр и от него до стены больше двух. Ковальский, приняв бутылку из левой руки в правую за донышко, пообещал:
– Фёдор, беги, если с той стороны поймаешь – твоя. Возражений нет?
– Нет, начальник, не побегу – бутылка здесь грохнется.
– Посмотрим! – лицо у Ковальского хищно дёрнулось.
– Посмотрим, – как эхом, отозвался Абдулатипов.
Казалось, о выпивке забыли. Бытовка превратилась в маленькую спортивную арену с болельщиками. Хитрец Фёдор, поняв, что Ковальский всё равно пить не будет, увёл всех от общего поражения на одном поле, чтобы взять реванш на другом.
– Давайте! Чё медлите?!
Он ждал обструкции молодого начальника. Ковальский, не размахиваясь, как ядро, от плеча, толкнул бутылку в форточку. В мёртвой тишине прозвучало:
– Это последнее толкание ядра, второго раза не будет. Понятно?
Фёдор нашёлся первым – действительно, шельма! Захлопал в ладони. Его нестройно поддержали остальные.
Ковальский вышел.
Никогда «перекуса» больше в своей смене он не замечал.
Вскоре в одну из дневных смен диспетчер завода сообщил Ковальскому, что Самарин приглашает его после работы к себе.
…Александр вошёл в приёмную директора. Там была ещё одна дверь, чуть поменьше, нужная Александру. Не успел заговорить, как секретарь приветливо пояснила:
– Валентин Сафронович предупредил о вас. Как освободится – доложу. Садитесь. У него сейчас гость из Москвы.
Ковальский сел, огляделся. После приёма на работу и разговора у директора больше в этом светлом официальном помещении он не был. Но секретарь его запомнила. Это Александр отметил.
«Росточком ей, наверное, директор до плеча не достанет», – только успел расслабиться Ковальский, как дверь открылась и вышли два высоких, статных, улыбающихся человека. Самарин, прижимая ладонью рассыпавшуюся рыжую шевелюру, энергично говорил:
– …отчёт по результатам испытаний пришлю с оказией недели через две…
– Хорошо, тогда мы всё успеем, – отвечал ладный, в светлом костюме собеседник, похожий на артиста Ланового. И белозубо улыбнулся. – Главный у себя? – спросил он секретаря.
– Да.
– Я гляну, – подавая руку Самарину, сказал «Лановой» и через мгновение пружинистой походкой вышел из приёмной.
– Ковальский, заходи, – пригласил Самарин.
Предложив сесть, он выдержал паузу и спросил:
– Как работается? Наверное, не ожидал: есть много и рутинного, и зряшнего.
– Нормально.
– Все рабочие места освоил?
– Все.
– Это хорошо. – Он сел за стол, заваленный бумагами. – Понимаешь, наращиваются мощности. У вас в цехе перед твоим приходом вынужденно построили восьмую печь пиролиза. Тягой она более-менее обеспечена, смонтировали дополнительный дымосос. А вот, если девятую соорудить, хватит ли тяги без дополнительных дымососов и трубы? Печь должна быть производительностью не менее семи тонн по сырью. Недостаёт этилена, а строительство нового, более мощного производства затягивается. Посмотри методики расчёта у проектировщиков в отделе, в библиотеке…
– Я считал на кафедре в институте такие вещи. Мне знакомо.
– Тогда готов?
– Да! – подтвердил Ковальский. – Когда нужно?
– Как сделаешь – ко мне…
Александр действительно уже делал подобные расчеты. «Но почему это поручено мне? Есть же проектно-конструкторский отдел? Здесь что-то не то».
Он решил всё посмотреть внимательно. Со старшим аппаратчиком обследовал горелки на всех печах, осмотрел «боров» – большой, выложенный огнеупорным кирпичом и накрытый сверху железобетонными плитами канал в земле. По нему удалялись дымовые газы.
И уже через две недели, сидя за знакомым столом, докладывал Самарину:
– По моим прикидкам, – Александр говорил намеренно без пафоса, решив, что так будет правильнее, – семитонную печь ставить можно.
– Где нашли дополнительную тягу?
– Сила тяги зависит от разницы температур после печи и на выходе из трубы, верно? – немножко смутившись, проговорил Ковальский.
– Допустим.
– Или от разницы давлений в тех же точках, коль давление есть производная температуры…
Самарин согласно молчал.
– Мы нашли у металлической трубы, которая когда-то была проложена вместо кирпичного подземного «борова», метров в пятнадцать неизолированный участок. Там – потеря тяги. Этот участок не виден, проходит между зданием и аппаратами. Его надо хорошо заизолировать – и все дела. Диаметр большой – тысяча миллиметров. На пять тонн нагрузки тяга есть.
– А на остальные? Где нашёл?
– Больше можно набрать, – не торопясь, ответил Ковальский, – недожёг топлива в печах – потеря мощностей. Надо заниматься режимом горения. Потом многочисленные неплотности в печах и в самом «борове» тянут лишний воздух в систему… Если серьёзно поработать – и больше найдётся.
– Расчёты оставить можешь?
– Да, я приготовил пояснительную записку. Вот, тут и расчёты, и перечень мер.
…Прощаясь, Самарин встал из-за стола и проводил его до двери. «Как того «Ланового» из Москвы», – отметил про себя Ковальский.
Вернувшись к столу, Самарин потянулся к телефону. Через десяток секунд веско громыхнул в трубку:
– Дмитрий Михайлович, что же твои технологи-расчётчики, не выходя из кабинетов, не видя цеха, считают? Они у тебя привязаны к стульям? Чиновники!