Под парусом надежды
Шрифт:
– Понятно, понятно… А сколько у него здесь комнат?
– Господи, да две всего! Одна ему кабинетом служит, а в другой все остальные сидят. Друг у друга на головах. Они уже, между прочим, успели недовольство проявить, когда он заявил, что еще два стола для стажеров поставить надо. Так что представь себе, как они сейчас нам обрадуются.
– Уже представила. Ну что ж, пошли, что ли, радовать…
– А, вот и наша молодежь, господа! – приветливо зажурчал им навстречу голос Сергея Петровича, как только они открыли дверь с большой табличкой «Адвокатское бюро». – Ну, моего обормота вы уже видели, а вот девушку еще не знаете.
– Здравствуйте! – звонко поздоровалась Кира, стараясь не обнаружить голосом первой растерянности. Даже попыталась придать этому «здравствуйте» чуточку наглой в себе уверенности, еще и улыбнулась при этом широко и красиво, по-американски почти.
– Ну, давайте знакомиться… Вот это Петр Константиныч Левин, а в миру просто Петечка. Он у нас в основном жилищными делами занимается. Большой, большой мастер в этой области…
Петечка расплылся в хищной улыбке, оглядел Киру с головы до ног. Был он мал ростом, полноват и лысоват, но по всему чувствовалось, что собственные физические данные не имеют для него никакого значения. «… Хороший адвокат, ты с ним подружись, многому научишься… – тут же воспроизвелась в голове у Киры давешняя рекомендация Сергея Петровича там, в кувшинках, на даче. – Он, знаешь, наглый такой, всюду легко вхож и так же легко выпнут, в любом слое общества чувствует себя как микроб… Моментально приспосабливается! Может и с бомжом поговорить, и с олигархом… И с ходу стоимость клиента может определить. Не было случая, чтоб он в этом вопросе ошибся…»
– Ой, а стажер-то у тебя симпатичный, Сергей Петрович! Что ж ты сразу не предупредил…
– Спасибо. Я рада, что вам понравилась, – улыбнулась ему Кира. Чуть-чуть улыбнулась, уголками губ только. Хватит с него. А дальше видно будет…
– А вот это, познакомься, Клара Борисовна. Она у нас по Семейному кодексу мастерица.
– Очень приятно… – сдержанно поклонилась Кира яркой стареющей брюнетке со злыми глазами, подумав про себя: «Это и есть, наверное, та самая клоунесса, о которой Марина так неприязненно пыталась отозваться. А что – и впрямь ведь клоунесса, точнее, пожалуй, и не скажешь…»
Все в этой Кларе Борисовне было как-то слишком. Слишком белая блузка, слишком высокий крахмальный воротник, слишком черный костюм, слишком много косметики на лице… Даже вон брови нарисованы черным карандашом слишком яркими дугами – сразу такая красота в глаза бросается. И помады на губах – тоже слишком, и злости в глазах – тоже… Как же про нее Сергей Петрович сказал? А, вот… «Дама с претензиями на духовность». Книжки эзотерические почитывает, очень любит поговорить о бренности мира материального, но при этом жадна до безумия, из-за копейки когти рвать будет…
– Ну а это наш Алексей Степаныч. Очень серьезный человек. Он по уголовным делам квалифицируется, – представил третьего своего коллегу Сергей Петрович.
Алексей Степанович выглянул из-за монитора, глянул на Киру грозно, подняв очки на лоб. «Хороший дядька. Из прокуроров. Правда, туповат стал к старости, да и клиентов своим грозным видом отпугивает… Но что поделаешь, все там будем… Ты к нему тоже ключик подбери… Ну, повосхищайся немного при случае, он это любит. Все старики это любят, как дети сладкое…» – опять всплыли в голове напутствия Сергея Петровича.
– Очень приятно познакомиться, Алексей Степанович! – уважительно-душевно произнесла Кира.
– Угу… –
– Ну что, друзья, за работу? – обратился к своему маленькому коллективу Сергей Петрович. – Что там у нас на сегодня? Я, к примеру, сейчас уезжаю – меня в совет адвокатской палаты вызвали. Интересно, что они там придумали на сей раз… Опять строжить будут, начальники окаянные…
– А у меня процесс на десять тридцать в Кировском суде, – быстро проговорил Петечка, роясь в бумагах на своем столе. – По делу Кротова, помните? Так что я побежал…
– Слушай, Петрович, так и я ухожу! – снова высунулся из-за компьютера Алексей Степанович. – И я сегодня в процессе…
– А мне в городскую администрацию надо, там нынче семинар по защите прав несовершеннолетних… – поднялась из-за стола Клара, решительно одергивая на себе черный пиджачок. – Так что я только после обеда буду.
– Ничего себе! А кто тогда останется-то? Что, избушку на клюшку закроем, что ли? – поднял голову от своих бумаг Петечка. – Клара Борисовна, вообще-то можно на этот семинар и не ходить… Это ж не обязательно, в другой раз сходите!
– И правда, Кларочка, чего вы там не видели? Вы у нас и так умная, и без семинара бы обошлись! – пробурчал Алексей Степанович. – Зачем он вам нужен, этот семинар, Кларочка?
– Ой, мальчики, прошу вас, не тошните меня с утра! – капризно вскинула ладошку с алыми, как кровь, ногтями Клара. – Я сама знаю, что мне надо, а что не надо!
– Хм… А кто ж тогда на приеме-то останется? – растерянно воззрился на них Сергей Петрович. – Пушкин, что ли?
– Ну вот стажеры ваши пусть и остаются! У них же на лбу не написано, что они стажеры… – весело хохотнул Петечка. – Пусть народ принимают…
– Ладно, разберемся. Идите работайте. Кира, Кирилл, зайдите ко мне… – быстро проговорил Сергей Петрович, проходя мимо них в сторону небольшого проема, отделяющего общую комнату от его маленького кабинетика. – Значит, так, – сурово проговорил он, усевшись за свой стол, – до обеда остаетесь на хозяйстве одни. Петечка прав: у вас на лбу ничего не написано. Кто придет просто на консультацию – приглашайте, беседуйте. Если не знаете чего – лепите от фонаря. А если увидите, что большое дело будет, – задерживайте до прихода кого-нибудь из наших. Ну, чаем там поите, кофе… Иль за жизнь беседуйте…
– Ладно, пап, поняли. Сделаем, – деловито мотнул головой Кирилл.
– Какой я тебе тут папа? Ты что, дома на кухне чай пьешь? Папа… – вдруг рассердился Сергей Петрович.
– А… Как тебя называть? Сергеем Петровичем, что ли?
– Ну, не знаю… Называй как-нибудь… Придумай! А то – папа…
– А можно шефом называть?
– Ну, валяй шефом, что ли… Ладно, пошел я. Идите работайте! Мне еще документы собрать надо. Черт, время бежит с утра, как в лихорадке…
В течение получаса всех как будто ветром смело. Последней ушла Клара – прошествовала гордо и неторопливо к двери, кинув довольный взгляд на свое отражение в зеркале. «Господи, неужели она сама не видит, как вульгарно смотрится ее яркая помада, нарисованные круглые бровки… – подумала Кира, исподтишка провожая ее глазами. – Права, права Марина-то – настоящая клоунесса, ни дать ни взять…»