Под прицелом
Шрифт:
– Надо – и пешком пойду. Тут недалеко…
Подполковник тяжело вздохнул. Подчиненных ему по службе башибузуков он знал и ни на минуту не сомневался, что как раз вот этот – возьмет и в самом деле пойдет. И людей за собой поведет, потому что пользуется авторитетом среди подчиненных, как и полагается хорошему командиру.
– Дурак ты, Тихонов… – тяжело произнес он, – и так вляпались по самое… не усугубляй хоть. Меня только что на связь замкомандующего вызывал, чуть матом с ног не сшиб. Тебя вообще приказано под арест вместе со всеми причастными к этому делу, уж не знаю, откуда вас в штабе так хорошо знают, но знают. Натворили дел с этими выпускными… и подо мной уже стул
– Я за свое место не держусь, господин полковник, – набычившись, ответил Тихонов.
– Ты мне бычку тут не включай! – угрожающе проговорил Бежицкий. – Набычился он! У меня таких, как ты, орлов целый полк. Только не те орлы, которые в небесах высоко летают, а те, которые сверху и прям на голову! У каждого второго… на мое место встань, в общем… потом и бычь!
Помолчали, остывая, понимая, что в такой ситуации и наговорить и наделать можно – непоправимого. Каждый осознавал правоту другого и не мог отступить от правоты своей. Тихонов понимал подполковника – то, что они сделали, было прямым нарушением устава и каралось судом офицерской чести. Проклятые разведчики, как всегда, никого не предупредили о проводимой операции… а с другой стороны, какие бы они были разведчики, если бы предупреждали заранее всех и каждого… А теперь придется расхлебывать кашу, которую заваривал не ты. И подполковник отлично понимал, что только так из бренного человеческого тела куется стальной клинок. Так, и никак иначе. Сначала в печь, потом в ведро с водой. А те, кто составлял уставы… то нельзя, это нельзя… сами бы в кадетке попреподавали парочку годков… Но если он не только не посадит Тихонова под арест, а даст ему вертолеты и людей… то есть нарушит прямой приказ… тут суд военного трибунала без вариантов…
– Оружие на стол, – наконец выговорил подполковник, – в холодную [58] сажать тебя не буду, охолонешь и сам. Сдай оружие и иди…
И снова сгустилась тишина, разорванная истерической трелью телефона. Подполковник снял старомодную, стальную трубку, послушал. Буркнул «Вас понял», положил трубку обратно на рычаг.
– Санкт-Петербург телефонирует… – сказал он, как будто прямо ни к кому не обращаясь, твои архаровцы что-то забрали, по крайней мере, данные спутникового контроля свидетельствуют об этом. Приказано… немедленно готовить спасательную операцию… привлечь все имеющиеся силы и средства. Мы, вертолетный полк, восьмая особая войсковая группа, воздушный десант, погранцы… все передаются в оперативное подчинение ГРУ. Приказ – выдвигаться по воздуху и не только… сформировать усиленную мотоманевренную группу, выдвинуться к границе… Иди, выполняй… план развертывания мне на стол через полчаса.
58
Так иногда называлась тюрьма или гауптвахта.
– Есть!
– Архаровцы…
– Минута до цели!
– Минута до цели, всем приготовиться! – продублировал Феттерляйн голосом и условным жестом – пальцы одной руки обхватывают оттопыренный большой палец другой.
Несмотря на то, что в вертолете досылать патрон в патронник по правилам безопасности нельзя, – не было ни одного бойца, кто бы это не сделал. Жизнь – и не устав, и не легкая прогулка по парку, если внизу засада, то отстреливаться придется даже при спуске, скользя по тросам…
Вертосамолет начал задирать нос, словно норовистая лошадь, взвыли подъемные двигатели.
– Сэр, визуально площадка чиста, сопротивления нет.
– Принял!
Было бы намного проще, если бы в этот проклятый контейнер просто-напросто положили маячок. Обычный маячок, работающий в стандарте международной системы глобального позиционирования. Но жестко воспротивились ВВС. Никаких посторонних источников волн в самолете быть не должно, поскольку это может нарушить нормальную работу бортовых систем самолета. Нельзя и точка. Не положено. Не полетим. Поэтому в самолете нельзя звонить по сотовому телефону, а вы вон что выдумали, маяк! А если он нарушит работу системы позиционирования самолета? Поэтому никаких маячков не было и где груз – внизу или нет, оставалось только гадать. Хорошо, что наводили со спутника…
– Я Бегун-четыре, признаков активности противника не наблюдаю!
– Принял! Высадить досмотровую группу!
Один за другим десантники пристегиваются к тросам и исчезают в десантном люке, серо-желтая, каменистая земля стремительно несется навстречу, тупо бьет в ноги, причиняя боль…
Феттерляйн высадился одним из последних – он предпочитал вести поиск с земли, а не с вертолета. С вертолета не видно следов, да и если откроют огонь – удачной очередью из пулемета уложат одного-двоих, но не два отделения разом…
– Сэр!
Феттерляйн подошел на зов, молча глянул. Все было понятно и без слов – две изломанные человеческие куклы, лежащие у люка, рядом аккуратно положено их оружие – не вылетело при падении самолета, а именно положено человеческими руками. Фюзеляж вскрыт, бортовой люк висит на соплях…
– Проверить! Гейтс! Осторожнее!
– Есть, сэр!
– Томпсон! Бери своих и осмотрись по сторонам. Опасайся мин!
– Есть, сэр…
Конечно же, взяли. Если пришли – понятно, зачем пришли.
Гейтс, рыжий капрал-ирландец, сунулся в расколотый фюзеляж.
– Черт, ну тут и вонища, сэр… – донеслось приглушенно. Феттерляйн молча ждал, он уже знал, что будет. Наконец Гейтс вылез, непонятно чему улыбаясь.
– Пусто, сэр. Тросы, которыми был принайтовлен груз, отцепили руками.
Понятно…
– Томпсон! Что там у тебя?
Томпсон, болезненно худой, дьявольски выносливый с не по-уставному длинными волосами, единственный в группе, у кого на «М-4» вместо подствольника стояло короткое помповое ружье, почти неслышно подошел. Он не любил кричать…
– Четыре человека. Пришли с юга и ушли на север. Профессионалы.
– Почему ты так думаешь?
– Двое заняли позиции для охранения и так и не сходили с них. Один полез в самолет. Потом позвал еще одного. Те двое оставались на местах. Что-то вытащили из самолета. Потом ушли. Вон туда, на север, по осыпи, следов почти нет.
Феттерляйн согласно кивнул – неизвестные вели себя точно так же, как вел бы себя он, оказавшись в такой ситуации. Непрофессионалы сгрудились бы у самолета толпой, так что одной очередью положить можно.
Надо принимать решение. Прямо сейчас.
– Гейтс! Бери группу и в головной дозор! Построиться в колонну по одному! Томпсон! Задай направление движения! Связь мне!
Подбежал радист.
– Бегун главный – Бегуну-один!
– На приеме!
– Разведать остановку! Посылка ушла направлением на северо-восток! Осторожнее! Выдвигаемся по земле, прикройте нас, пока хватит топлива.
– Принял!
– В колонну по одному по следу марш! Связь с Абердином!