Под прицелом
Шрифт:
– Пропустите! Пропустите!!!!
Вооруженные люди послушно расступались передо мной. Краем глаза заметил Грея – рядом.
– Пропустите! Это врач! – крикнул и мой добровольный помощник, бросивший свое табельное оружие на произвол судьбы.
Хоть я и не врач, но курс экстренной медицины в учебке преподавали, причем с особым упором на помощь при огнестрельных ранениях. Но тут, только увидел, понял – все. Не жилец. Пуля крупного калибра ушла ниже сердца, разнесла ребра и наверняка пробила левое легкое. Лицо белее бороды, на губах пузырится кровь. Чудо, что еще жив…
Здесь
– На каталку его! Быстрее, быстрее, вашу мать! Быстрее!
Ввосьмером тяжело раненного главу Британской секретной службы подхватили, перенесли на каталку. Несколько человек сразу выстроились по левую ее сторону.
– Какого черта?
– Док, снайпер может выстрелить еще раз, – пробасил кто-то.
За каталку схватилось сразу несколько рук, в том числе – Грей.
– Быстрее! Катите его.
Побежали – до машины метров пятнадцать…
– Осторожнее! Вот так!
Поправил каталку – так, чтобы ее ножки сложились правильно и она легко вошла в машину. Кто-то уже лез в салон.
– Э, э! Вылезли отсюда! Назад!
– Сэр, мы не можем его оставить… – сказал кто-то.
– Тогда кто-то один. Ты! – Я ткнул пальцем в своего добровольного помощника – шотландца, первого схватившегося за каталку, – ты поедешь.
Шотландец покорно полез в машину.
– Миллер. Бери своих и за ними! Купер, быстрее! Туда! – распоряжался кто-то.
Пора валить. Взяли!
Заскочил в салон, с грохотом захлопнул за собой дверь.
– Док, куда мы?
– В Королевский госпиталь!
Черт… Хорошо, что посмотрел, что где находится, – сказывается привычка все делать тщательно и просчитывать, чтобы не заваливаться на мелочах. Школа мелочей – этому меня учил уже Цакая. Мелкие достоверные подробности позволяют лгать по-крупному, за достоверными деталями картины не видно неправдоподобности фона картины…
– Прижми здесь! Держи! Да не дави так!
Первым делом – нужно перекрыть доступ воздуха в поврежденное легкое. За неимением лучшего – подойдет простой пакет. Где-то есть стерильный материал, но пока сойдет и это. Надел маску, подал кислород, чтобы легче было дышать, – черт, надеюсь, все делаю правильно. Напоследок – капельница…
Проклятая капельница. Ее тоже учили ставить – но попробуй сделай это в движущейся машине. Получилось со второго раза, нащупал. Вспомнил шутку – если не знаешь, что ставить пациенту, – ставь физраствор. При серьезной кровопотере – самое то. Бросил взгляд – «Рейнджровер» пристроился в хвост, мигая огнями…
– Сэр, он выживет?
Ну, не волшебник я, черт побери…
– Надеюсь… Давай зафиксируем его, чтобы не упал с каталки…
На любой каталке предусмотрены ремни, чтобы зафиксировать больного. Выждав момент, резко ударил по сонной артерии, оттолкнул отяжелевшее тело, чтобы «выключенный» телохранитель не завалился на сэра Колина Монтескью. Подхватил автомат, перекинул себе под ноги. Перегнувшись через каталку, нащупал пистолет, вынул и его. Может быть, есть пистолет на щиколотке – но до него я не дотянусь. Наручниками бы сковать – но пока не до этого. Придется рискнуть…
– Чисто. Отрываемся!
– Понял!
Грей резко взял влево – так что я еле удержался на ногах. Сзади недовольно закрякало…
По-хорошему, значит, не хотите…
Наскоро перехватил руки шотландца, все еще валяющегося без сознания, резиновым жгутом, открыл ящик, в котором должен был лежать кислородный баллон, достал винтовку. Гранатомет был уже снаряжен гранатой плюс двадцать патронов в магазине – должно хватить.
– Веди ровнее!
Освободил замки задней, распашной двери, уперся попрочнее, следя, чтобы и каталка с нашим пациентом не вылетела на дорогу при резком маневре…
Дальше все было просто. Коленом толкнул створку двери, вскинул винтовку – и сразу открыл огонь длинной очередью по радиаторной решетке «Рейнджровера», перемигивающейся синими огнями. Винтовка затрепыхалась в руках, но на удивление слабо для такого калибра, одновременно погасли оба сигнальных маяка за решеткой, пробитые пулями. Остаток того, что было в магазине, я высадил по колесам – хоть там явно вставки, но в сочетании с разбитым пулями двигателем далеко не уедешь. Почему не по салону? Ну… убивать ради того, чтобы убить, – не дело. Остановить можно и не убивая, что я и сделал. А подствольный гранатомет использовать нельзя, потому что слишком маленькое расстояние, граната просто не успеет встать на боевой взвод.
– Отрывайся!
Внедорожник прокатился еще немного и остановился, из салона на ходу выскочили несколько сотрудников службы безопасности с оружием – но стрелять в нашу сторону они не рискнули…
Уйти удалось довольно просто – исключительно потому, что мы подготовили путь отхода и нам в этом помогли. Соскочили на Кингс-роуд, все уступали нам дорогу. Грей переключил имеющуюся в каждой карете «Скорой помощи» рацию на полицейскую волну. Там, как и следовало ожидать, бардак полный, все силы переориентированы на поиск вновь проявившегося Лондонского Снайпера, а лежка его, как я понял, была чуть ли не на другой стороне реки, где-то на Гроссвенор. Стрелять в городе да через реку, на большое расстояние – задача предельно сложная, прежде всего из-за ветра. Любой снайпер, стреляющий на большие дистанции, меня поймет. В городе ветер совершенно непредсказуемый, особенно над транспортными магистралями – при таком ветре выстрел превращается в рулетку: повезет – не повезет. Чтобы понимать такой ветер, нужно быть асом…
А фургон «Скорой» мы загнали на большую автоматизированную подземную стоянку. Таких в Лондоне появилось немало, в том числе и в самом центре – потому что слишком много стало машин и слишком мало места, чтобы их парковать. Поэтому и настроили таких стоянок, уходящих под землю на пять, а то и на девять этажей. Преимуществом этой стоянки было то, что оттуда – если знать, как – можно выйти прямо в тоннели лондонского метро, благо метро здесь неглубокое, не то что в Петербурге. А в тоннелях нас не найдет и целая армия. И еще одно преимущество – на автоматизированной стоянке нет ни одного человека, скармливаешь роботу-парковщику купюру или несколько монет – и заезжай. Конечно, бывает здесь народ, ставящий или забирающий машины, – но сейчас не начало и не конец рабочего дня, на стоянке почти никого не было.