Под прикрытием
Шрифт:
– Так вот и смотрели. Летали мы тогда в паре с Шоу – ну, знаешь, был такой шутник. Сейчас он на гражданке шутки шутит, потому как в армии с чувством юмора хреновато. И вот вызвали нас, срочное задание… ну, мы взлетели, с полной нагрузкой, летим, едва горы переваливаем. А вызвали нас стрелки бригадира Кирби – их сильно прижали в ущелье. Ты при Кирби служил?
– Нет, не припоминаю…
– Много потерял. У него проблема была. Психологического скорее плана. Он облысел лет в тридцать и этим очень мучился, даже пересадку волос пытался сделать. Другим по барабану, многие специально наголо голову бреют, чтобы волосы не мешали и парикмахерской не заморачиваться. А Кирби, наоборот, это задевало. И вот мы выходим на цель, а он в рацию орет: у меня сигнальных ракет нет, я дам несколько выстрелов трассерами, чтобы передний край свой обозначить. У меня ракет нет, не врежьте по нам!
– Ну и?
– Ну и дал этот Кирби несколько выстрелов трассерами, как и обещал. А места там поганые – некоторые ущелья такие, что едва самолет вмещают. Мы снижаемся, я и думаю: если сейчас с самого верха врежут – хана нам сразу. Вообще жутко, когда в ущелье летишь – это, как коричневая пелена по обе стороны фонаря кабины, и неба не видно. Врезали мы изрядно – у нас кассетные бомбы были, их в первый заход сбросили, чтобы самолет полегче и поманевреннее стал. Вторым заходом – из пушек прошлись по выявленным точкам. В общем – всем, чем смогли, тем и помогли. Вернулись без проблем – а Кирби там остался, ему с «Виндикейторов» контейнеры сбросили с боеприпасами, и он решил остаться. На базу он вернулся через неделю. А по правилам полагалось нам выпивку поставить – в благодарность за помощь. Вот он приходит сюда, в эту самую комнату, и начинает распинаться – мол, парни, вы молодцы и все такое. Не будь вас – и все бы мы там полегли. Только, говорит, скажите – как вы так ювелирно отработали, что буквально перед передним краем положили. Ну а Шоу – такая манера его была дурацкая, возьми да ляпни: мол, все знают, сэр, – там, где лысина на солнце сверкает, там и передний край…
Последние слова Пелтор выговаривал, давясь смехом, а Гримшоу смеялся в открытую, так что едва не падал со стула.
– И что?
– Да скверно. Говорю же – в армии плоховато с чувством юмора. Кирби злобу затаил, а вообще этот засранец зря так шутил. На ровном месте человека обидел. Сам не перенимай.
– Учту, сэр…
– Ну а пока…
Майор встал, прошелся по тесной комнатке.
– Что-то давно ничего не было.
– В смысле, сэр?
– В прямом. Давно не происходило никакого дерьма. Знаешь, у меня есть теория.
– Какая же, сэр?
– В жизни есть постоянная величина – это количество дерьма, которое льется на твою голову. Совсем не литься оно не может. Если оно льется постоянно, но тонкой струйкой – это еще терпимо. Жить можно. Но вот если дерьмо литься перестало – где-то засор. А засор не может существовать вечно. Рано или поздно его прорвет – и тогда так хлынет…
Философские витийствования майора прервал стук подошв у самого домика.
– Ну вот, похоже, и дерьмо… – находясь мыслями еще где-то далеко, выдал майор.
– Что?! – На пороге комнаты отдыха летного состава стоял Виттер, зам командующего базы в чине подполковника Королевских ВВС.
– Ничего, сэр. Мы о своем, сэр, – быстро проговорил Гримшоу.
Подполковник мрачно обвел взглядом комнату, ища, за что бы зацепиться – может, спиртное, но ничего не нашел. Да и времени не было – цепляться.
– Есть работа. Срочная. На той стороне… Транспортная колонна, свыше тридцати единиц техники, попала в засаду вот в этом районе. У них работает приводной радиомаяк, так что выйдете прямо на нее. Судя по всему, колонна еще держится.
– Что за колонна в этом районе? – недоверчиво спросил Пелтор, изучая маршрут.
– Транспортная.
– Дабл-эй? [118]
– Она самая.
Офицеры британских королевских ВВС мрачно переглянулись.
– А за это нам кто-нибудь заплатит?
Надо сказать, что взаимоотношения между «АА» и ей подобными компаниями с армейскими подразделениями были далеки от нормальных. Причин несколько. Первая – частные компании переманивали из армии лучших, переманивали в основном огромными, в два-три раза больше денежного довольствия, гонорарами. Но гонорары приходилось отрабатывать – то и дело проходила информация о серьезных нарушениях закона «частниками», иногда даже государство было вынуждено реагировать. Второе – сотрудники частных компаний часто беззастенчиво пользовались армейской помощью, сами же помощь никогда не оказывали, даже когда такая возможность имелась. Ну и третье – вся деятельность частных компаний, подобных «Anglo-American», была связана с коррупцией. Коррупционные разоблачения попадали в газеты, а военнослужащие эти газеты читали и от того, что происходило, были отнюдь не в восторге.
118
Дабл-эй, «АА», «Anglo-American».
– Очень смешно, – мрачно проговорил подполковник Виттер.
– Нам тоже, сэр. Каков маршрут выхода на цель?
– Пойдете вот здесь. Прямой и самый короткий путь. Из того, что там может быть, вас все равно не собьют. Если не справитесь, как отбомбитесь, выходите на связь, я прямо сейчас начинаю готовить к вылету «Виндикейтор». И в дерьмо не лезьте.
– Постараемся, сэр.
Майора Пелтора – старого и опытного летчика – что-то беспокоило. Мучило дурное предчувствие, а пилоты всегда доверяют своим предчувствиям. Но отказаться выполнять приказ он не мог…
Поскольку оба самолета были на дежурстве, снаряжать и заправлять их не пришлось – они уже были снаряжены боеприпасами и заправлены. На каждый самолет – две РБК, разовые бомбовые кассеты по тысяче фунтов каждая. В каждой кассете – две сотни небольших, всего по полтора килограмма, осколочно-фугасных суббоеприпасов. Это было даже страшнее, чем обычные фугасные бомбы – в конце концов, обычная фугаска взрывается только один раз, а эта бомба накрывает целую территорию в два-три футбольных поля сплошной стеной разрывов. Полтора килограмма ВВ и готовых осколков – это не шутка, это связка оборонительных осколочных гранат. Падает сверху, не укрыться. А ведь еще есть пушки и пулеметы…
Один за другим, два тяжелогруженых «Либерти» вырулили на исходные – полоса для этих самолетов требовалась небольшая, и они взлетали с отдельных полос, не реактивных.
– Вышка, я – Эфа-один! Предполетный контроль в норме, прошу разрешения на взлет!
– Вышка, я – Эфа-два! Предполетный контроль прошел, прошу разрешения на взлет!
Позывной «Эфа» выбрал уже давно Пелтор, ему нравилась эта маленькая, но очень ядовитая и опасная змея. А ведомому выбирать не пришлось, у него позывной присваивается по позывному ведущего.
– Эфа один и два, взлет разрешаю. После взлета занимайте эшелон один-тридцать, курс двести семьдесят.
– Вас понял.
Моторы, только что лениво рокотавшие, зашлись в надсадном вопле, лопасти винта слились в один сверкающий круг. Один за другим, два тяжелых, до предела загруженных, тихоходных самолета оторвались от бетонки и неспешно пошли в сторону Афганистана. Лететь им было – чуть больше пятнадцати минут.
…Две группы, в каждой из которых по две пусковые установки ракет «Игла-4», Карим расположил по обе стороны ущелья так, чтобы их невозможно было накрыть одним залпом. «Игла» сама по себе не являлась сложным устройством, она была рассчитана на подготовку обычного солдата. Но требовалось немалое мужество, чтобы наводить ракетную установку на самолет до зуммера системы наведения. Выдерживали это далеко не все.