Под прикрытием

Стил Даниэла

– Тебе, должно быть, пришлось там повоевать, – с восхищением заметил один. – Я и сам в свое время хотел работать в УБН, но сразу после колледжа женился, а если у тебя жена и дети, такой работой заниматься нельзя…

Маршалл только кивнул в ответ. Слова эти сразу напомнили ему о Паломе и об их ребенке.

– Хорошо еще, что ты вернулся оттуда живым, – добавил его собеседник. – Некоторым везет гораздо меньше.

Да, подумал Маршалл. Но рассказывать ничего не стал. Зачем? Только бередить больное – да и не по-мужски это как-то, вызывать к себе сочувствие или жалость. Впрочем, за годы работы под прикрытием скрытность вошла в его плоть и кровь.

– Да,

некоторым не везет, – только и сказал Маршалл и, помолчав, добавил: – Но когда выполняешь задание, меньше всего думаешь о том, чем это может закончиться лично для тебя. Ты просто делаешь дело, которое, кроме тебя, не сделает никто… Впрочем, работа, которой занимаетесь вы, тоже очень важна. Может быть, она даже важнее – ведь вы охраняете президента страны, от которого во многом зависит, как будет жить американский народ в ближайшие годы и десятилетия. Я же просто пытался сорвать наркокартелям некоторые их операции.

На самом деле ему удалось не просто сорвать несколько операций по доставке наркотиков, но и серьезно ослабить колумбийскую наркомафию: благодаря добытой им информации, организация Волка оказалась разгромлена, а правоохранителям во многих странах удалось ликвидировать хорошо законспирированные клиентские сети. Иными словами, Маршалл в одиночку совершил почти невозможное, однако сам он не считал свои достижения сколько-нибудь выдающимися. Его руководство придерживалось прямо противоположного мнения: в отчетах, направлявшихся непосредственно в Министерство юстиции, особо подчеркивался решающий вклад, который Маршалл внес в уничтожение самого крупного и самого влиятельного южноамериканского наркокартеля. Правда, Раулю Лопесу удалось ускользнуть, но никто из руководства УБН не сомневался: пройдет много времени, прежде чем он сумеет восстановить свою империю.

Если вообще сумеет.

– А почему тебе пришлось покинуть Колумбию? Ты на чем-нибудь прокололся? – спросил другой охранник, и Маршалл отрицательно покачал головой.

– Произошла утечка, – просто сказал он, не желая вдаваться в детали. – К счастью, меня успели вовремя вывезти из страны.

Ни по его голосу, ни по выражению глаз нельзя было догадаться, как дорого обошлось ему это «вовремя», и все же остальные сотрудники сочувственно закивали.

– Непростая у тебя была работа, – заметил первый охранник. – Ты, наверное, был чертовски рад вернуться домой, верно?

Маршалл только вздохнул. Не говорить же, что никакой особой радости он не испытывал, да и никакого дома у него здесь нет, и он не изжил тоски по прежней жизни и считает дни, остававшиеся до истечения назначенного психологом годичного срока. Лишь эта мысль поддерживала его до сих пор – мысль, что его карьера агента рано или поздно продолжится.

– Я… я немного отвык от Штатов, – пояснил он коротко, но этого хватило, чтобы напомнить его коллегам о том, что парни, действующие под прикрытием, привыкают к своей работе как к наркотику.

– Зато ты, наверное, болтаешь по-испански лучше, чем переводчик президента! – с легкой завистью заметил третий агент, и все дружно рассмеялись.

– Не исключено, – не мог не согласиться Маршалл. С коллегами он старался держаться как можно скромнее, но отрицать очевидное казалось ему глупым. – Впрочем, от переводчика мистера президента я отличаюсь тем, что мой английский оставляет желать много лучшего. Хотя это мой родной язык, я его почти забыл, как мне кажется. Дело, наверное, в специфике работы в чужой стране: когда тебе приходится постоянно притворяться кем-то посторонним, со

временем начинаешь забывать себя настоящего. Поначалу, правда, чувствуешь себя довольно странно, но потом привыкаешь, и вскоре тебе уже начинает казаться, будто никакой другой жизни ты никогда не знал.

Маршалл действительно до сих пор читал главным образом испаноязычные газеты и смотрел телепрограммы на испанском, но говорить об этом он сейчас тоже не стал, боясь, что со стороны это может показаться довольно странным или откровенной рисовкой.

– Так что, с Управлением у тебя покончено? – спросил старший агент, внимательно разглядывая Маршалла. Ему хотелось как можно скорее оценить новичка, понять, что он за человек и можно ли полагаться на него в критической ситуации.

– Надеюсь, что нет, – честно ответил Маршалл. – Мне очень нравилось то, что я там делал, и я рассчитываю туда вернуться. Наверное, главное в моей работе – это свобода маневра и возможность выбирать, когда нанести решающий удар. Ну и адреналин, конечно… – Он слабо улыбнулся. – Я думаю – все, кто работает под прикрытием, очень быстро становятся адреналиновыми наркоманами. Без этого просто не обойтись.

И снова его коллеги согласно закивали. Все они были неплохо осведомлены о том, сколько оперативных работников Управления по борьбе с наркотиками погибает каждый год в Латинской Америке, причем это касалось даже тех, кто действовал под прикрытием на территории Штатов.

– У нас, конечно, адреналина не так много, – заметил старший агент, – но… ситуации бывают разные, и вовсе не всегда в этом кто-то виноват – иногда неприятности все равно случаются, пусть даже ты все делал правильно. Я, к примеру, часто думаю о тех парнях, которые охраняли Кеннеди… Они не совершили ни одной ошибки, но президент все-таки погиб, и каждый из них переживал это как свой личный провал.

Маршалл согласно кивнул:

– Работа под прикрытием тоже такая: тебе кажется, будто ты все продумал, все предусмотрел, и все равно, никогда не знаешь, то ли ты добьешься своего, то ли наоборот…

На этом беседа оборвалась – пора было возвращаться в Вашингтон, где президенту предстояло выступить в конгрессе, и охранникам стало не до разговоров. Тем не менее Маршалл сразу почувствовал, что отношение коллег к нему изменилось. Теперь они знали, что он – человек серьезный и ответственный, и хотя он пока не знал всех тонкостей своего нового ремесла, для них он стал настоящим партнером, на которого можно рассчитывать.

А он, в свою очередь, мог рассчитывать на них.

Маршалл позволил себе немного расслабиться, только когда они вернулись в Белый дом. Президент почти сразу скрылся за дверями Овального кабинета, а еще минут через пятнадцать в коридоре появилась Амелия, которая, как и обещала, была в сером трико с капюшоном, на котором колыхались большие мышиные уши. Еще на ней была розовая балетная пачка и розовые балетные туфли, а на щеках кто-то нарисовал ей усы. Пританцовывая на ходу, девочка заглядывала то в один, то в другой кабинет, пока не подошла вплотную к тому месту, где стоял Маршалл. Остановившись перед ним, девочка наградила его широкой щербатой улыбкой – впрочем, отсутствие двух зубов ее нисколько не портило. В руках Амелия держала большую пластмассовую корзинку в виде тыквы, полную конфет и других сладостей, которые надарили ей секретарши. При виде корзинки Маршалл чуть не хлопнул себя по лбу – а конфет-то он так и не купил! Он пожалел, что не подготовился – ему очень хотелось дать девочке что-нибудь вкусное, хотя бы простой леденец.