Под провокатором

Фортуна Яна

— Обстоятельства поменялись.

— Какие ещё обстоятельства?

— Такие, что теперь, я не отдам её отцу.

— Ты ей что-то рассказал?

— С ума сошёл? Нет, конечно.

— Тогда с чего ты взял, что она захочет, чтоб её спасали? Особенно ты.

— Вот поэтому говорю…, обстоятельства поменялись.

— Я чего-то не знаю?

— Я сам ничего не знаю.

— Да друг…, ты попал. А что будет, если она узнает? Ну когда-то же она узнает…. Ты же расскажешь ей… или нет?

— Не знаю, не хочу думать об этом.

— Наверное она тебя возненавидит, а может поймёт…, ну хотя это маловероятно, в общем, не

завидую я тебе.

— Спасибо, друг, утешил, так утешил, — я закурил сигарету, сделал крепкую затяжку и запрокинул голову. — Одно знаю наверняка, ей определённо будет очень… тяжело.

[1] Инфа — разг. Информация

Глава 5. Мышеловка

КЛАУД ДЮБОН

Две недели назад.

Патрик сидел, задумчиво потирая виски.

— Выходит, мы в ловушке, как ни крути.

— Выходит, что так, — невесело сказал я.

— И кто осведомитель, неизвестно? Ни кодов доступа, ни виртуальных следов, вообще ничего?

— Нет.

— Надо эвакуировать жителей, — подытожил Великий Марл.

— Это невозможно.

— Что ты хочешь этим сказать? Как это невозможно?!

— Вот так. Мы не знаем, кто крот. Начнём эвакуацию, и рассекретим ещё и независимый полис Гипфель, а там своего народа хватает. Они, итак, любезно согласились предоставить нам помощь.

— А как быть? Оставить наших людей умирать? Чтоб их затравили газом как тараканов?

— Я думал насчёт этого. Что бы выиграть войну — иногда нужно проиграть сражение.

Патрик посмотрел на меня исподлобья.

— Ну уж нет, — гневно прошипел он.

— Без малой крови не обойтись. Либо так —, либо не только Муравейник, но и Гипфель сотрут с лица земли — разом.

— Что тогда ты предлагаешь?

— Утечка из гарнизона. И у крота есть доступ к вещательной сети. Начни мы открытую эвакуацию, это сразу дойдёт до ушей Роша. Нужно сделать это без лишнего шума. Во-первых, долго Гипфель не сможет содержать самостоятельно больше миллиона человек. Будем вывозить из аграрной зоны запасы продовольствия, боеприпасы, технику. Потом постепенно начнём вывозить гражданских, в первую очередь детей — это наш генофонд.

— Ты хочешь сказать, что фактически, военного столкновения нам не избежать. Мы уже в ловушке, нужно просто сидеть и ждать, когда она захлопнется…

— К сожалению, так и есть. Уйдём все сейчас, крот так и не выдаст себя, рассекретит уже новое местоположение, и поставит под удар не только нас, но уже и Нордов, жителей Гипфеля. Надо просто быть готовыми к эвакуации. Объявлять ситуацию повышенной готовности в Муравейнике — тоже нельзя, причина та же.

— У нас три запасных выхода — в жилом секторе, продовольственном и в женском гарнизоне. Может, объявим комендантский час? Сокращённые рабочие часы?

— Можно. Надо просто быть наготове, хоть я и не думаю, что Рош будет долго тянуть, раз уже знает наше местоположение.

— Даа, дела плохи. Ни уйти не можем, ни эвакуировать жителей…, остается только ждать, когда мышеловка Роша захлопнется.

— Предупрежден, значит вооружен. Думаю, жители бункера Меркурий отдали бы все, за это знание, — сказал я, с сожалением ударив себя кулаком по плечу.

Патрик последовал моему примеру.

— Воспрянем. Да прибудет с нами Господь.

Глава 6. Прощай, дом

КЛАУД ДЮБОН

Настоящее время.

Позавчера я предусмотрительно оставил в тоннеле запасного выхода женского гарнизона — мой супербайк. То, что он дожидался меня — сомнений быть не могло. Он сделан на поверхности, в Гипфеле, по новейшим технологиям, и синхронизирован с моим коммуникатором.

Грохот над моей головой усиливался, надо спешить, тоннель обвалится так же, как и сам Муравейник. Я вызвал голографическую панель, и завёл дистанционно байк. Где-то вдалеке послышался рёв его двигателя, эхом разносясь по всей длине тоннеля, затем зажглись фары, освещая непроглядную тьму. Бесконтактно подозвал мотоцикл к себе, на что он молниеносно, преодолев расстояние подъехал.

Глянул на девочку…, ей от силы лет 5, щупленькая. Не смогу посадить её впереди, спортивная конфигурация супербайка не позволит — только назад. Надо её чем то зафиксировать, и надеть шлем, если поедем на сверх-скоростях, у неё могут не выдержать перепонки. К счастью, хоть экипировка для этого у меня была.

Открыл сидушку байка. Сначала надел на девочку защитный шлем, затем вытащил кожаную мотокуртку, в которой щуплый ребёнок просто утонет, ну хоть тепло будет, и в конце снял эластичные жгуты. Привязал девочку к своей спине, сел на байк, и вжал педаль газа. Я плавно ускорялся на подъёме, чтобы избежать перегрузок. Всего несколько десятков километров, и мы окажемся на поверхности. Патрика и наших людей, должны были встретить Норд-альпийцы, жители полиса Гипфель. Мы договорились с ними, сразу как узнали об утечке, и с первого дня начали вывозить оборудование и припасы к северным Альпам. Норды — единственные из повстанцев, кто всё ещё жил на поверхности. Они обладали самыми развитыми технологиями, и умело прятались от всех спутников конфедерации.

Мы, наконец выехали на поверхность, я с облегчением вздохнул, последний раз посмотрев на Муравейник. Это место приняло меня, и стало домом…, теперь его нет. Николас Рош отнял у меня даже это.

Вбил координаты Гипфеля, поеду на автопилоте, потому что сил не осталось вовсе. Я никогда прежде так не уставал после провокаторов.

Хоть и отгонял эти мысли, но тревога всё-таки прокралась в меня. Сколько лет сожрала инъекция в этот раз? А ведь мне нужен запас — отомстить Рошу, закончить войну и…, вернуть Мел. Новый пунктик в списке, хмыкнул я.

Ещё раз открыл панель наручника — «нет сигнала». Я свято верил в то, что Мелани забрал отец, отказываясь даже думать, что с ней что-то случилось, а значит, Рош поставил на браслет глушку. Держись девочка моя, скоро я за тобой приду.

Глава 7. Сон, пророчащий слезы

МЕЛАНИ РОШ

Мы летели на вертолёте, вдалеке уже показались небоскрёбы некогда родного Бришалота, мысленно уже переименовала его в город крови. Я опять поправила раскрывшуюся рубашку, так и не успев переодеться. Кровь прилила к щекам при воспоминаниях, каким образом моя одежда стала непригодной. Непроизвольно притронулась к губам, вспоминая его поцелуи, такие откровенные, такие ненасытные, говорящие лучше любых слов. Я помнила каждое долгожданное прикосновение его рук, пальцев, его дыхание. Когда я призналась ему в чувствах, хоть он и не ответил словом, прочла ответ в его взгляде…. Из щемящих сердце воспоминаний меня выдернул отец, возвращая в суровую реальность.