Под сенью чужих знамен

Парахин Сергей

Эшелон остановился в восьми километрах от городского вокзала, у причала, в самом начале длинной и узкой бухты. Городские власти под руководством Ивана Федосовича Ермакова тихонько предоставили визитерам три пассажирских катера (эти катера, как трамвайчики снуют между берегами бухты, являясь городским транспортом, вмещают по 250 пассажиров каждый).

Было воскресенье. Хмурое, ветреное, холодное и сырое ноябрьское утро. Горожане лениво просыпались и не ждали подвоха. Никто ничего не знал.

Но центр города уже был оцеплен плотными кордонами милиции. На крышах

зданий и в подворотнях затаились сотрудники СБУ. Тишина.

От истоков бухты к Главной городской пристани в строгом кильватерном строю двигались три пассажирских катера. Под тяжестью пассажиров катера тяжело осели под самую ватерлинию, было видно, что они перегружены.

Катера пришвартовались. С них высадился десант. Пять боевых колон, по сто человек в каждой. Ребята – молодые, призывного возраста, спортивного телосложения, коротко стриженные, одетые в плотные кожаные куртки черного цвета, обутые в высокие шнурованные ботинки.

Над колоннами взвились «жевтно-блакитные» и красно-черные флаги. Шествие возглавили священники Автокефальной Украинской Православной Церкви – с хоругвями и певчими.

В ногу, громко и уверенно печатая шаг коваными подошвами, десант двинулся по пустынным улицам Города, мимо густых шеренг милиции, ограждавшей их от народного гнева. Впереди благообразно шествовали «святые отцы» с церковным хором.

В полной тишине и в безлюдии «гости» прошествовали мимо белокаменных колон «Графской пристани», мимо священной бронзы памятника адмиралу Петру Степановичц Нахимову, мимо «Вечного огня» и строгого гранита Мемориала защитников города. Они выстроились строгими шеренгами напротив здания Музея Черноморского Флота. На пороге музея начался митинг.

Мало-помалу, начали собираться жители близлежащих домов. Горожан не пускали за милицейское оцепление, не позволяли им участвовать в митинге.

Главным оратором был Степан Хмара. Через громкоговорители он громко и четко поносил «москалей», призывал к изгнанию Черноморского Флота, предсказывал скорую и неминуемую украинизацию Города и его населения. Колонны бойцов громко и слажено сканировали: «Слава Украине!», «Героям Слава!».

Закончив «шабаш», колонны бойцов во главе со священниками двинулись обратно, к катерам, на погрузку.

Тем временем к месту события прибыли запыхавшиеся журналисты, в том числе и телевизионщики.

Нужно было видеть, как пассажиры «поезда дружбы» разговаривали с городской прессой. Гордо задранные подбородки. Взгляд поверх голов. Презрительные ухмылки. Междометия. Краткие фразы: «Команды – отвечать на ваши вопросы – не было».

Наконец, катера, нагруженные «гостями» отвалили от пирса, и направились обратно, к истокам бухты, где уже с нетерпением разводил пары «поезд дружбы»

Со времен СССР на судах внутреннего рейда городских бухт сохранились алые флаги. Ни у кого не поднималась рука поменять их на какие-либо другие.

Боевики «поезда дружбы», невзирая на протесты капитанов и команды катеров, на виду у всего города, влезли на судовые надстройки, глумливо сорвали красные флаги с клотиков, демонстративно растоптали их ногами, и уже далеко от берега, посреди бухты, водрузили над судами «жевтно-блакитные» полотнища. Катера, захваченные бандитами, уходили от Города.

Всего визитеры пробыли в Городе – полтора часа. Ни с кем не общались. Нагадили и ушли. Вот такая – дружба.

По нашему любимому городу победно промаршировали, агрессивно настроенные, ненавидящие нас, колонны оккупантов. Они откровенно глумились над нашими святынями. Они грозились – изгнать нас из города и заселить его своими колонистами.

Что-то подобное мы уже слышали в сороковых годах двадцатого века из уст вождей германского нацизма. Подобная идеология была осуждена Международным трибуналом на Нюрнбергском процессе.

Так состоялся визит в наш город Львовского «Поезда Дружбы». К великому счастью – кровавая бойня не состоялась.

Прошло, без малого, двадцать лет. Сегодня на всех государственных и городских праздниках моряки России и Украины маршируют в едином строю. Знамена обоих государств выносятся перед строем – плечом к плечу.

Но может ли быть дружба по приказу свыше.

Поливальные машины смыли с улиц города грязь сапог боевиков «Поезда Дружбы».

А плевок в лица и в души горожан так просто не смоешь.

Что-то перестали люди в нашем городе петь украинские песни на свадьбах. А жаль.

август 2012 года г. Севастополь

Стереотипы

«Это батюшки Ильи Муромца

Вышли биться ученики…»

Нам бы только все заграничное ругать.

Как это там у нас: «Немец-перец-колбаса, кислая капуста»; «Что русскому хорошо, то немцу смерть» – и далее, в том же духе.

Ну а у нас-то – другое дело. И душа русская – широка да загадочна. И головушка – забубенная. И песни – разудалые. А ещё – русская тройка, русская зима, русский лес. А в лесу – разбойнички соловьями заливаются в художественном свисте. Один русский медведь – чего стоит. Матрешки, ложки, балалайки, лапти. Волга-Матушка. Даже цыгане у нас, подпоясав косоворотки наборными ремешками, с надрывом распевают русские романсы. И старушка-мать отправляет сынишку родного – «в чисто поле погулять, бусурмана погонять».

Эге-ге-гей!

А русская водка? А черная икра? А Вобла?

То-то.

А какие праздники мы празднуем. День Парижской Коммуны. День рыбака, День шахтера, День танкиста… А День ВДВ?!

Тем не менее и на Западе есть добрые обычаи. Например, ежегодное празднование Дня Города.

А что? Хорошо.

Горожане вспоминают (или узнают вновь после многих веков забвения) – исторические события, знаменитых личностей, народные костюмы, обычаи, предметы утвари, фольклор, музыку, танцы. В этот день открываются музеи и выставки, раскрываются настежь двери исторических клубов и обществ. Восстанавливается связь времен. Осуществляется преемственность поколений.