Под сенью чужих знамен

Парахин Сергей

Тут бойцы вошли в раж. Они крушили стройматериал ребром ладони, кулаком, локтем, головой, об голову. Они ломали кирпичи синхронно и поодиночке. Откуда-то появились стеклянные пивные бутылки. Ребята азартно разбивали их об свои крепкие головы.

Красавцы.

Не сказал бы, что зрители были недовольны. Где такое вживую увидишь. Но и искра, родившаяся в глазах у многих, при виде гусар и рыцарей, как-то незаметно погасла.

Наконец, один из бойцов (по виду – пещерный тролль в камуфляже) аккуратно принес откуда-то (видимо, заранее припасенную) трехлитровую стеклянную банку и вытряхнул из нее на асфальт десяток живых зеленых лягушат. Лягушата стали лениво расползаться

и прыгать.

Толпа сдвинулась поплотнее, поближе.

Детинушка присел на корточки, взял первого попавшегося лягушонка за заднюю лапку и с размаху ударил его головкой об асфальт. Затем он двумя руками разорвал еще бьющуюся плоть и с рычание впился зубами в живое мясо.

Закричали и заплакали малые дети. Опустились руки с таящим мороженным. Мужики сплюнули непроглоченное пиво. Беременные женщины кинулись в кусты, согнувшись в безудержной рвоте. По ошарашенной толпе прошел глухой ропот.

А тем временем, за первым лягушонком пошел второй, затем третий…

Толпа стала расходиться.

Камуфляжные воины погрузились в машину.

Кто-то объявил через мегафон, что это была демонстрация «военно-исторического мундира» Морской Пехоты ВМС Украины.

Машина с бойцами уехала. На асфальте осталась кирпичная крошка, битое стекло и крохотные мазки крови.

В сердцах и душах жителей нашего города осталась черная клякса.

В какой же еще «незалежной земле» «отцы города» могли бы додуматься до того, что бы потешить своих земляков стрельбой по праздничной толпе и публичным пожиранием живых лягушек. В какой еще «незалежной земле» водятся такие камуфлированные гоблины и тролли, готовые запросто участвовать в подобном «шоу».

Кое-кто может задаться вопросом: «Какая связь между русской душой и украинской морской пехотой?» Я напомню слова из старого анекдота советских времен: «За углом бьют не по паспарту, а по морде». А у нас (русских и украинцев), как не крути, одинаковые – «и лицо, и одежда, и слова, и поступки».

Так что, в единой для обоих народов самобытности нам не откажешь.

Долго еще в Европе будут пугать детей «Угрозой с Востока».

июнь 2012 года г. Севастополь

Малахов курган

Был солнечный сентябрьский день. На скамейке троллейбусной остановки сидел старик. Он был одет в темно-серый сильно поношенный костюм, который, несмотря на теплынь «бабьего лета», был застегнут на все пуговицы. Невыглаженная светлая сорочка тоже была застегнута доверху. Он был обут в сандалии. В руках держал, наполовину наполненный нехитрой снедью, полупрозрачный полиэтиленовый пакет со светло-зеленым изображением американского доллара. Впалые щеки старика были не бриты, во рту торчали желтые обломки редких зубов. Он курил дешевую, очень дымную, сигарету без фильтра. На его груди в три ряда теснились выцветшие от времени орденские планки.

Он равнодушно пропускал проносившиеся мимо маршрутки и автобусы. Он терпеливо ждал скрипящего, ржавого троллейбуса, проезд в котором для ветеранов Великой Отечественной Войны – бесплатный. Ждать ему еще долго – троллейбусов на маршруте мало.

За его спиной высился зеленью парка Малахов Курган. Въезд в него обозначен двумя коренастыми каменными столбами, увенчанными тяжелыми чугунными ядрами времен адмирала Нахимова. Всего в трехстах метрах позади старика – Оборонительная Башня и памятник адмиралу Корнилову. Чуть дальше – стомилиметровые корабельные орудия батареи старшего лейтенанта Матюхина. Рядом с орудиями, перекрученный узлами своих волокон, старый миндаль – последнее, единственное дерево, уцелевшее на выжженной земле Малахова Кургана после июньских боев 1942 года.

На противоположной стороне улицы остановился туристический автобус. Двухэтажный лайнер. С тонированными стеклами. С мыслимыми и немыслимыми фарами, подфарниками, катафотами и пр. С автоматическими дверями и трапами. С кондиционерами и вентиляторами. Со специально разработанными откидывающимися и раскладывающимися креслами, с телевизором, с туалетом и даже с душем.

Из автобуса выходили его обитатели – иностранные туристы. В основном весьма почтенные пожилые люди. Весьма солидные. Излучающие здоровье, достаток. Уверенные в себе. Твердо ступающие по асфальту. Они все добротно и не бедно одеты. Яркие футболки навыпуск, шорты до колен, безрукавные жилетки со множеством карманов и карманчиков. Фирменные солнцезащитные очки. Ковбойские шляпы. На груди у многих висит дорогая фото-видео-аппаратура. Они громко смеялись. Непринужденно жестикулировали. Они никого не спрашивали – что в этом городе можно делать, а что нельзя. Они никого не стеснялись. Холодными строгими глазами они смотрели сквозь людей, жителей города. Хозяева. Они не заметили старика – своего ровесника, с орденскими планками на груди. Они разговаривали по-немецки. Не спеша и вальяжно они направились топтать, драгоценные для каждого русского, пыльные камни Малахова Кургана. Вновь, как и полевка назад.

Старик – герой войны, давно привык к бедности и тяжелому труду, и не замечал этого.

Немцы – палачи и военные преступники, давно привыкли к достатку и благополучию, и не замечали этого.

Такие старики и такие туристы давно уже не редкость на Священной Севастопольской Земле.

октябрь 2011 г. г. Севастополь

Победители

9 мая – День Великой Победы.

В Севастополе – это двойной праздник. 9 мая 1944 года частями Красной Армии город был освобожден от немецко-фашистских захватчиков.

По-весеннему ласково пригревает солнышко. Молодой листвой зеленеют бульвары и парки. Цветут каштаны. Цветет сирень. Море. Небо. Белокаменные колонны Графской пристани.

С раннего утра на центральных площадях и улицах города собираются праздничные толпы севастопольцев. По традиции должны состояться военный парад и торжественное шествие ветеранов войны. Затем – народное гулянье. Вечером – праздничный салют.

И вот – час настал. На праздничную трибуну выходят «отцы города». Мужчины в полном расцвете лет. Они солидны и упитаны. Они одеты в отличные костюмы. На них дорогие галстуки. На запястьях – эксклюзивные наручные часы. Дорогой парфюм. Хороший табак. Настоящий коньяк. Они по-хозяйски устраиваются на трибуне. Вполголоса отдают суетливым клеркам какие-то распоряжения.

Наконец – «главный отец города» хорошо поставленным голосом, не допускающим возражений начальственным тоном, начинает произносить «приветственную речь». Он говорит очень правильные, хорошо продуманные и выверенные слова. Аплодисменты. Оркестр. Марш.

Тронулись праздничные колонны.

Медленно, с трудом переставляя ноги, идет по площади перед трибуной редкая шеренга стариков. Самому молодому из них – восемьдесят четыре года. На них надета поблекшая от времени парадная военная форма (уже устаревшего образца). На груди у ветеранов – боевые награды. И какие награды! За каждым орденом, за каждой медалью, за каждой нашивкой (желтой или красной) – бессмертные подвиги, кровь и жгучая боль, вражеский огонь и свинец.