Под сенью исполинов
Шрифт:
Роман обратил внимание, что показатель влажности в лесу стал необычайно низок. Всего пятьдесят три процента. А ещё, вылезшие в прошлый раз из-под песка черви как бы высохли. Тела их сделались твёрдыми, множественные усики со светящимися кончиками перестали шевелиться и поникли.
Раза три Роман повторял, чтобы Трипольский не трогал их. На четвёртый сказал, что прострелит ему ноги и оставит одного среди этих червей. Подействовало.
Несказанно радовало, что совсем не слышалось Карины или её родственников. «Ну прям пытка какая-то!», – подумал Роман. В который раз приходилось вяло посмеиваться над выдуманной остротой
Иногда появление древесных клещей предвещало попискивание датчика движения. Радиус его действия среди стволов резко ограничивался, и с этим ничего не мог поделать даже Бёрд.
Восторг от встречи с полупрозрачным аборигеном напрочь затмил страх оказаться одному с простреленными ногами среди малопонятных существ. Трипольский, до этого на удивление ловко обращавшийся с экзотелом, вдруг выдал нечто, отдалённо напоминавшее праздничный танец пигмеев. Он бросился было к мирно ползшему по стволу существу, но, видимо, эмоции и мысли настолько нашли друг на друга, что он неуклюже крутанулся и упал спиной на песок, а из динамиков донёсся забавный не то кряк, не то хрюк. Павлов и Бёрд зашлись смехом.
Не обращая на коллег ни малейшего внимания, Трипольский поднялся с не меньшим запалом. Нечаев подумал даже, что тот, добравшись-таки до клеща, схватит его и заключит в объятья. Но Фарадей остановился в полуметре и принялся внимательно разглядывать. Видимо, он решил, что времени у них предостаточно.
И был очень удивлён, когда его бесцеремонно потащили за собой. Картина повторялась от раза к разу: Трипольский замечал клеща, нёсся к нему и разглядывал всё то время, что оставалось до приближения остальных. Нечаев вовсю жалел, что вместо Фарадея не взял Ганича. Тот бы хоть шёл смирно. И не оставлял винтовку стоять у каждого второго ствола с полупрозрачным древолазом.
– Они не реагируют на внешние раздражители! – фраза Трипольского впервые за долгое время адресовалась кому-то ещё, кроме него самого. – Свет, прикосновение, звук – всё нипочём!
– И что ты думаешь?
– А то, что мы можем быть на них похожи. Вот мы всё идём по следам «соискателей». От планеты к планете. А вдруг они были на Земле, среди нас, и увидели ровно то, что сейчас видим мы?
– Сосущих древесный сок клещей размером с бульдозер? – усмехнулся Роман.
– Нет. Априори неспособных к контакту аборигенов!
До опушки добрались без происшествий. Путь был знаком, оттого Нечаев вёл группу быстрее, чем в прошлый раз. Во что бы то ни стало следовало успеть до заката.
На открытом пространстве неожиданно громко запищали датчики движения, указывая цели прямо по курсу в пятидесяти метрах. Но впереди никого не было. Разве что какие-то завихрения, то увеличивавшиеся, то уменьшавшиеся в размерах. Два еле угадываемых на фоне песка смерча быстро смещались в сторону, к лесу. А вскоре и вовсе пропали из виду. Программиста, отвечавшего за датчики движения «Ос», Нечаев уже окрестил про себя Апотей. Только безнадёжный Апотя, на его взгляд, мог так хреново реализовать столь простую и известную уже давно концепцию.
По пескам прошли с осторожностью, на Г-образный взгорок взобрались не без проблем. Обходя модули, во всю смотрели по сторонам, ожидая появления того парня. А может кого и из его друзей. Не один же он на целой планете? Где-то должны быть и его родители, возможно сверстники.
Внутри модулей всё выглядело нетронутым. Так, как оставили в прошлый раз космопроходцы. На всякий случай они быстро осмотрели всю доступную часть. Системы экзотел подтверждали безопасный для дыхания состав воздуха, фиксируя лишь небольшое снижение уровня кислорода.
Трипольский не без проблем перебрался из «Осы» в «Сапфир». Сначала он брезгливо осматривал скафандр, ноя, что внутри может оказаться инопланетный вирус-бактерия-плотоядный грибок. Но тут же начал сам себе доказывать, что первый, например, вряд ли страшен существу с иной планеты по целому ряду причин. Причины он тоже негромко озвучивал, довольно ловко влезая в отечественный скафандр.
Транспортных платформ было всего две. На первый раз больше и не требовалось, но хотелось иметь запас. Павлов тоже перелез из боевого экзотела в «Сапфир». Транспортёры не подключались к иностранному военному чуду, а без них сложно было вообразить эвакуацию.
Нечаев подвёл и зафиксировал силовые кабели платформ к скафандрам коллег. Павлов тут же перевёл свою в рабочее положение: встроенные компрессоры за считанные секунды превратили хиленькие колёсики в большие и проходимые. Меж ними оставалось ещё такое же количество, предусмотренное про запас. Трипольский возился дольше. А когда управился-таки, опять забыл винтовку.
На платформы уложили ещё по два «Сапфира» и зафиксировали их выдвижными лентами. С учётом оставшихся в строю «Ос» хватало на всех. Ещё бы выдумать, как впихнуть в скафандр Милош...
Обратный путь также не принёс неприятностей. Окаменевшие черви столбами стояли на тех же местах. Транспортёры прекрасно справлялись с ландшафтом Ясной. Впрочем, в этом отношении ей было далеко до того же Таганрога, не говоря уже про Анубис. На последнем все без исключения платформы вышли из строя чуть ли не в первые два месяца.
А ещё складывалось впечатление, что многоногая тварь попросту покинула ближайшую округу. Хотелось надеяться, что это так. Что её никто не съел…
Вскоре прямо по курсу показался «родной» челнок. С подъёмом возникла немалая проблема – транспортёры жали свой максимум, а коварный песок так и тёк под ними бесконечным потоком, оставляя их на месте. Пришлось значительно снижать давление в колёсах, чтобы увеличить площадь соприкосновения с поверхностью. И взбираться на самых малых оборотах. Только так, да и то не без труда, удалось подняться с запасными «Сапфирами» на взгорок.
К сборам приступили безотлагательно, решили не оставаться в обесточенном челноке. К моменту возвращения группы на складе уже собрали внушительных размеров куб из плотно составленных герметичных ящиков, в которые упаковали провиант, кислородные брикеты, медикаменты, некоторое ручное оружие – в общем всё, что понадобится в первые часы пребывания на новом месте.
Александру Александровичу становилось хуже. Об этом осторожно сообщила Вика. Неостерон делал своё дело – известкование кожных покровов и некроз под ними не то что не прогрессировал, он даже на уже поражённых участках пребывал в одной стадии. Ухудшалось моральное состояние бывшего командира, причём медик не связывала это даже с предстоящей ампутацией. Он был раздавлен, отвечал односложно. Почти не ел, мало пил.