Под сенью клинка
Шрифт:
Поравнялись с развалинами городской стены, стреножили храпящих лошадей и зашли внутрь. Дерек ожидал увидеть обычное пепелище, пусть и крупного города, или руины — результат рухнувшего защитного контура. Лучше бы это было пепелище. Города, побывавшие под лопнувшим, обрушившимся или засбоившим защитным контуром Дерек видел — сам и приказывал, какой купол разрушить, какой оставить. Здесь другое освещение, но всё равно — ничего похожего дома не встречалось.
Пространство сместилось — словно Чаянь сначала отразили в кривом зеркале, потом разбили его, смели осколки в несколько кучек, часть раскидали по земле, а из оставшихся выстроили башни. Улицы вздымались вверх и
— Владыка, — сдавленно произнёс Хельм, — не думаю, что отсюда нам могут ударить в тыл. Вернёмся. Не хотелось бы попасть здесь в грозу.
— Да, — подтвердил побледневший советник по финансам, — жители… бывшие… вряд ли представляют опасность. Потом можно обязать Ковен изучить, что произошло и… если не удастся это… ммм… как-то сгладить или выжечь… то пусть закроют стеной и куполом. Если уж здесь мародёрством не пахнет… лучше вернуться… Придёшь к власти, будет время — можешь потом и сам сюда наведаться.
— Точно, — добавил Дагор, — причём один, ведь кое-кто тогда останется в столице заниматься финансированием исследований магических аномалий и выделенные на это дело денежки как раз успеет поделить с Ковеном по-братски. Не все, конечно, какую-то часть я отслежу и заставлю вернуть. Но на этот раз он прав, владыка, лучше вернуться. Не стоит бессмысленно рисковать.
Дерек согласился — глупо будет завязнуть в магическом лабиринте.
Они как раз развернулись, когда сзади всхлипнуло. Болт и два метательных ножа столкнулись в воздухе, высекли друг из друга красную молнию вместо искр, искривились и с бульканьем исчезли. Ещё раз искривились, высекли красную молнию вместо искр, хлюпнули, высекли молнию… распались на осколки, снова сверкнули алым…
— Пора сматываться, — подытожил Ильм.
Повертел в руке болт и снова зарядил арбалет.
— Знаю, что не поможет, — растерянно пояснил он, — но так спокойнее.
Дерек его понимал — сам держал в руке кинжал.
Они отходили медленно, очень медленно, не поворачиваясь спиной к вновь и вновь появляющейся молнии. С каждым шагом её цвет становился всё светлее, пока наконец не превратился в светло-зелёные сполохи, словно далёкое эхо Видящей на горизонте.
Стреноженные лошади успели пройти треть пути до границы. К счастью, Дереку с Хельмом не пришлось сдерживать себя и идти медленным шагом — господин Хант бежал так, что его едва удалось догнать. Но сравниться в скорости перерезания пут и вскакивания в седло они с ним так и не смогли, хотя очень хотели и даже не скрывали этого.
Зато после пересечения магической границы Дерек велел притормозить коней и возвращались они размашистой рысью, сохраняя достоинство. Хорошо, думал при этом владыка, когда среди советников есть тот, кто не боится показать свою излишнюю осторожность и расчётливость.
Войско обошло Чаянь по широкой дуге, разглядывая ночью то фиолетовое свечение над городом, то ясное звёздное небо, то беспросветные тучи. Маги наперебой строили гипотезы о произошедшем, пытались воспроизвести аномалию на стоянках, расставляя вместо домов щепки и комья земли, и непрерывно докладывали владыке обо всех своих догадках — можно подумать, Дерек разбирался в магических отклонениях. Но слушал он с вежливой и понимающей улыбкой, поощряя магов ко всё новым и новым расчётам и экспериментам.
Дожди шли непрерывно. В одну из ночей, когда Чаянь уже остался далеко позади, Дерека начала бить крупная дрожь. Дома такое случалось с ним всего несколько раз — после тяжелых ранений, мёртвой воды или пролёта над заражённой территорией.
Дрожь не сменилась жаром, сознание оставалось вполне ясным, и к полудню он почувствовал себя нормально. Но следующей ночью приступ повторился. Дерек обозлился — не хватало ещё свалиться перед самой столицей. Лихорадка — ладно, с ней он справится. Хуже, если это результат посещения Чаяня: не много шансов, что маги смогут определить вид заболевания при столь сильных искажениях пространства в городе. Владыка присмотрелся к советникам — те выглядели как обычно. Он крепился три ночи, а потом обратился к магам.
Маги водили вокруг него руками. Уточняли симптомы. Расспрашивали о болезнях в его мире и способах лечения. Долго совещались, и нашли, что Дерек совершенно здоров. Но ночью его снова била крупная дрожь. У костра или после хорошего глотка крепкой настойки она ненадолго проходила, но возобновлялась через некоторое время. Дерек встревожился не на шутку. Лекари хором твердили, что он в полном порядке, и вообще — владыки не болеют. Не болеют — подтверждали советники, стараясь скрыть тревогу.
Обеспокоенный Ильм на всякий случай дал ему эльфийское противоядие, но дрожь не прекращалась. Значит — магия, решил Дерек. Не стоило соваться в этот город. Поверил в собственную неуязвимость, идиот! Лекари утроили усилия — и снова ничего не нашли. Они внимательно обследовали советников, предположив, что посещение Чаяня могло сказаться и на них, но те ни на какую лихорадку не жаловались.
Наконец, раздражённый ничего не дающими осмотрами, не на шутку встревоженный состоянием владыки и постоянными подначками советника по финансам, трясшегося за вложенные деньги, Дагор уточнил, чувствует ли владыка хоть какие-нибудь отличия между местной заразой и тем, к чему привык дома. Дерек нашёл только одно — его не бросало в жар. Днём дрожь прекращалась сама собой, не сменяясь бредом и не вызывая безумной жажды, и он чувствовал себя совершенно здоровым. Измученный тайный советник, уже заподозривший покушение и не единожды перевернувший весь лагерь, не отходил от владыки весь следующий вечер и половину ночи, и, когда Дерека снова начало трясти, поинтересовался:
— Владыка, а ты не пробовал теплее одеваться после захода солнца? И одежду лучше просушивать?
— Зачем? — не понял Дерек.
— Как тебе сказать… — замялся Хельм, — здесь ночью и правда очень холодно… Я вон и у костра, и плащ тёплый, и к холоду привык, и то мёрзну. Пусть сейчас не заморозки, но близко… За горы воздух с севера не доходит, он здесь задерживается… ещё эти постоянные дожди и ветер… владыки, они, конечно, устойчивее к морозу, чем мы, но не так, чтобы совсем его не ощущать… Всё-таки лёгкие сапоги и подкольчужник — не самая лучшая защита от холода.
— Ты полагаешь, что я мёрзну? — употребил Дерек слово, смысл которого до сих пор был для него не совсем ясен. — Это реакция на холод?
— Скорее всего, — подтвердил Дагор. — Я думаю, что владыки всё же не могут совсем не чувствовать холода, иначе предыдущий не ходил бы зимой в шубе… и, согласись, ночью разве иней не выпадает, тут кого хочешь колотить начнёт.
Слова «иней» Дерек не знал, но выяснил у адъютантов, что холод действительно вызывает дрожь, провёл ночь у костра, накинув на плечи тёплый плащ, и не ощутил никаких признаков лихорадки.