Под спудом тайны
Шрифт:
– Ты, дорогой, как-то рассказывал мне о них, – коснулась руки мужа Анфия Саввишна. – Где они живут, запамятовала?
– Кажется, во Владимирской губернии, – ответил ей супруг и посмотрел на Соболевского. Тот кивнул.
– Так и есть, их мужья состоят во дворянстве Переславльского уезда… Да-а, давненько они не заглядывали на родное пепелище. Оно понятно, ни матери в живых, ни отца, с родственниками в не очень теплых отношениях. Но я хочу сказать: вот что значит иметь в дальних владениях порядочного управителя! И ездить никуда не надо. Здешнее имение хоть и небольшое, но прибранное, доходы
– Этот управитель и пригласил Потуловых уладить имущественный спор в имении их кузин. Предвижу, завтра придется нелегко, но что делать, I made a promise, я обещал.
– Управителем у сестер тамбовский гвардии прапорщик Епифанов, – заметил Аблов. – В самом деле, честнейших правил человек.
– Скажете тоже! – пробормотал Иванов, покачиваясь на стуле. От принятого спиртного да на старые дрожжи он уже еле ворочал языком. – Человек как человек…
Хитрово-Квашнин вытер губы салфеткой и придвинулся к Аблову.
– Филипп Елизарыч, чует сердце, завтра от Иванова не будет никакого толку. Поэтому потребуется ваша помощь. Вы знаете всю округу, имеете опыт в расследованиях.
– Я готов помочь. Можете смело положиться на меня.
– Тогда приходите сюда завтра утром. Митрофан прокатит нас на бричке по усадьбам местных помещиков.
– Только я уж сразу в имение сестер. Оно недалече от моего гнезда. Договорились?
– Как скажете.
Зацепин, уплетая паштет из бекаса, поинтересовался, ни к кому особо не обращаясь:
– И как же этот прапорщик ладит с соседями? Тут ведь такая чересполосица, что сам черт не разберется!
– Епифанов не скандалит, решает неурядицы мирно, полюбовно, – объяснил ему Соболевский. – Он у нас в суде на хорошем счету. Мы его совершенно заслуженно в пример другим управителям ставим.
– Скандалить и я не люблю, – сказал Вельяминов, с нежностью поглядев на супругу. – Мне это претит! Да у меня в последнее время и споров-то никаких нет.
– Ошибаетесь, – прозвучал ровный голос Аблова. – А как насчет Отлогой Ложбинки?.. Как насчет нее?
Лицо хозяина имения вмиг утратило благодушие, в карих глазах появился недобрый блеск.
– Вы опять за свое?!
– Вот именно, за свое!
– Нет, this amazing, это удивительно!.. Ведь, кажется, и спорить не о чем. Отлогая Ложбинка вот уже почти сто лет как наша. Ее приобрел прадед мой, секунд-майор Зиновий Вельяминов. Сколько можно втолковывать?
– Ну, да, приобрел! – ухмыльнулся Аблов, бросив вилку на стол. – Неправедно отнял! Мой прадед, прапорщик Семен Ильич Аблов, так об этом и написал в своем завещании. Вам дословно передать? Пожалуйста: «А ту Отлогую Ложбинку секунд-майор Зиновий Вельяминов усильно отхватил у меня, раба божия Семена».
– Ваш пращур в конце своей жизни был… э-э… не совсем в себе. Мой батюшка так прямо и говорил об этом.
– Не совсем в себе?.. Вы лучше вспомните о безумии вашего деда. О нем знала вся округа! Говорят, корову за лошадь принимал, все пытался накинуть на нее седло, Орликом называл. А еще…
– Филипп Елизарыч! – громко стукнул ладонью по столу хозяин имения. – Это переходит всякие границы! Я бы вас попросил!
Вельяминова
– Спасибо за хлеб, за соль!
Учтиво поклонившись Анфии Саввишне и кивнув Хитрово-Квашнину, он решительно натянул на голову картуз и направился к господскому особняку.
– Вот так всегда, – поджал губы Вельяминов, буравя взглядом спину удалявшегося помещика. – Чертов медведь!.. Пригасил его, думал за этим столом найти общий язык, сгладить углы, наладить отношения… Ну, Бог с ним!
Он выпил рюмку настойки, немного успокоился и посмотрел на светловолосого корнета.
– И как только твой дядя, Владимир, находит с этим увальнем общий язык?
– Они однополчане, – пожал плечами молодой человек. – Вместе несли тяготы армейской службы и прочее.
– Понятно, но лишь отчасти…
Слова эти потонули в грохоте посуды. Причиной тому стало падение со стула Иванова, потянувшего за собой скатерть. Он попытался было встать на ноги, но, не преуспев в этом, с громким ругательством снова оказался на земле. Вельяминов дал знак слугам, и те спешно поволокли пьяного подпоручика вон из парка.
Трапеза продолжилась в уже более спокойной обстановке. Закончилась она, когда над вековыми липами стали сгущаться вечерние сумерки. Поблагодарив хозяев, Хитрово-Квашнин и члены нижнего земского суда встали из-за стола и отправились на ночлег в отведенные им комнаты гостевого флигеля.
ГЛАВА 4
Утро выдалось тихим и погожим, легкий ветерок едва-едва шевелил высокими травами. Корнет Беклемишев бодро шагал по грунтовой дороге, тянувшейся в полях к западу от Нижней Абловки. Настроение у него было превосходным. А все потому, что Хитрово-Квашнин, едва пробудившись, тет-а-тет поговорил с ним и дал по-настоящему важное задание: прогуляться вместе с одним из подканцеляристов до имения Матвеевских и провести опрос хозяев и слуг в отношении случившегося злодеяния.
Расчудесно!.. Его наконец-то вовлекли в расследование необычного, таинственного убийства! Выезды в пределы уезда по причине обнаружения мертвых тел, висельников и утопленников – дрянь, сущие пустяки! Трясешься в пыли верста за верстой в какой-нибудь глухой угол только для того, что б собрать крестьян для дознания да что б штаб-лекарь произвел вскрытие и сделал свое скучное заключение. И на этом все!
Пример: близ деревни Александровки, с полгода тому будет, местные крестьяне нашли мертвое тело незнакомого старика, одетого в рубище. Приезжаем временным отделением, производим осмотр. Признаки насильственной смерти отсутствуют, лицо странника светло, в глазах успокоение. Ясно, что скончался возле какого-нибудь питейного дома или крестьянского двора, а его потом взяли да и отвезли к межам Александровки, дабы избежать судебных дрязг и расходов. Такое случалось не раз. Что ж, начинается дознание. В конечном счете, в протокол вносится следующий факт: «Неизвестный странник завершил земной путь у крыльца десяцкого села Успенского Митрофана Иванова сына Клинцова, прося подаяния». И в конце: «Боевых знаков на нем нет, смерть приключилась ни от чего другого, как по воле Божией».