Под стягом Российской империи
Шрифт:
Высказав такое предположение, Михаил Дмитриевич посмотрел на Куропаткина, который произнёс:
— А ведь и у меня появилась подобная мысль.
— Вывод?
— Разработанный нами план наступления единственно, правильный.
— Итак, остаётся реально: ударом по центру на Шейново прорвать линию обороны и овладеть деревней, а той порой правофланговым манёвром от Секиричево обойти Шипку, заставить Весселя капитулировать... Что ж, Алексей Николаевич, проведём последнее перед сражением совещание...
Рота поручика Узунова, с большими потерями
Стояну передали приказ Столетова беречь патроны. Поручик велел Асену объявить приказ по роте, а сам из траншей наблюдал за противником. Следующим броском ополченцам предстояло овладеть укреплённым редутом, мешавшем дальнейшему продвижению к Шипке. В роте Николова запели хором:
А вот Туинджи-долина, Где кровь лилась рекой...И чей-то высокий голос выводил отчётливо и красиво:
Где храбрая дружина Дралась за край родной.Поручик впервые слышал неизвестно кем сочинённую песню. Упряжи сытых коней на рысях вынесли батарею лёгких орудий. Прислуга отстегнула передки, пушки развернули на прямую наводку. Батарея дала несколько залпов по редуту, и дружины двинулись в атаку. Стоян бежал в первой цепи. Редут огрызнулся ружейным огнём.
— Вперёд! — крикнул Узунов и его клич подхватили.
— Напред! (Вперёд! (болг.)).
— Само напред! (Только вперёд! (болг.)).
Бой нарастал по всему фронту. На помощь ополченцам подоспели владимирцы. Ворвались в редут, заработали штыками, рубились на саблях. Упал Асен. Стоян подскочил, опустился на колени. Вытоптанный снег под Асеном пропитался кровью.
— Санитар! — крикнул Стоян. — Асен, слышишь меня?
Асен открыл глава:
— Напред, поручик; само напред! Подбежал санитар, занялся раненым.
— Я вернусь, Асен, вернусь, как только возьмём Шипку!..
Наблюдавшие за ходом боя Скобелев и Куропаткин нервничали:
— На левом фланге турки активизировались, и атака по всему фронту явно замедлилась, вот-вот может сорваться.
— Алексей Николаевич, пора ввести резерв.
— Угличан?
— Их!
Угличский полк стоял наготове.
— Полковник Панютин! — едва осадив крутнувшегося коня, прокричал Скобелев. — Побатальонно, под знаменем, с музыкой!
Батальоны перестроились на ходу в две линии, один от другого шагов за пятьсот. Роты разомкнулись, двинулись перебежками.
Скобелев подъехал к Куропаткину возбуждённый.
— Теперь для них нет преград, — указал пальцем туда, где уже дрался Угличский полк. — Будем ожидать от Вессель-паши белого флага.
Скобелев разгадал замысел Вессель-паши. Создав перевес сил с восточной стороны, тот бросил у Шейново против левой колонны четырнадцать таборов. Семь батальонов генерала Крока, накануне захватившие первую линию вражеских траншей, с трудом сдерживали натиск османов, Вессель-паша торопил. По его расчётам, он должен был к полудню нанести по колонне Мирского решающий удар. Турки давили численностью. Они наступали в густом тумане, наплывая на траншеи волна за волной. Крок ввёл в бой весь наличный резерв, а в штаб в Янину отправил донесение. Генерал просил выслать в его распоряжение ещё хотя бы два-три батальона.
Туман рассеивался медленно, поднимаясь к горам, будто занавес на сцене. Вессель-паша бросил в атаку ещё четыре табора, накануне снятые с перевалов.
Не покидавший траншею генерал Крок поднял батальоны в контратаку:
— Ребята, солдатушки, выдюжим, выстоим!
Османы не выдержали, откатились во вторую линию. К.вечеру Крок доложил Святополк-Мирскому: потери в его батальонах — более полторы тысячи и ещё больше раненых...
В штабе колонны спешно созвали совещание. Святополк-Мирский предложил отвести войска к Гюсово и там, укрепившись, дождаться помощи от Радецкого либо от Скобелева.
— Николай Иванович, — заметил Крок, — судя по орудийной и ружейной стрельбе, на западе от Шейново генерал Скобелев уже развернул боевые действия.
— Нам здесь трудно судить, Скобелев ли насел на Вессель-пашу, либо наоборот, — возразил Мирский. — Не забывайте, в Шипко-Шейненском укреплённом лагере тридцатипятитысячная армия.
— Однако, ваше превосходительство, — поднялся полковник Свишевский, — нет нужды ретироваться. Ночью я со своими сапёрами укреплю позиции генерала Крока.
— Но условия промерзшего грунта, полковник!
— Верно, ваше превосходительство. Постараемся использовать подручные средства, телеги, брёвна, хворост, снеговые завалы.
— Только не отступление, — решительно высказывались другие.
— Хорошо, подождём ещё сутки.
— Николай Иванович, пошлите предписание в Казанлык начать наступление на оборону Вессель-паши по левому флангу, — попросил генерал Крок.
Турки начали утро орудийным обстрелом по засевшим стрелковым батальонам. Пушки били с курганов близким прицелом, и потому снаряды падали с перелётом. Потом двинулись таборы. Османы лезли упорно. Даже когда грянули первый и второй ружейный залпы, они продолжали наступать.
Генерал Крок поднял стрелков:
— Либо сейчас, либо никогда!
Удар был настолько неожиданным, что турки попятились. Откуда русские обрели силы? Накануне офицеры и муллы утверждали, что гяуры истощены и таборам предстоит сделать лишь маленький нажим.
А батальоны наседали. Дрогнули османы, побежали. Прорвались стрелки до Секиричева и, захватив несколько редутов и траншей, закрепились...
Весь день не стихали бои с запада и востока от Шипки и Шейново. Войска генерала Скобелева и Святополк-Мирского завершали окружение армии Вессель-паши, а от Шипкинского перевала вниз от деревни Шипка уже начали спуск орловцы и житомирцы, подольцы и другие полки, выдержавшие и сражения, и лютое, морозное шипкинское сидение.