Под темной луной

Чиркова Вера Андреевна

Все в груди сжималось от боли, когда я осторожно переворачивал женщину лицом вверх. Однако следов крови нигде не видно. Рыча команды своему мику, срываю с себя браслет и спешно надеваю его на руку Фарины.

– Пустите, пустите меня! – Выкрикивает, пытаясь протиснуться между мной и столом, подоспевший Тормел.

– Не мешайте доктор! – прикрикнул я, осторожно поднимая Фарину на руки.

Если мику сейчас не поможет, то уж доктор с его голым энтузиазмом и подавно. Пока я нес кухарку наверх, доктор, возмущенно пыхтя, бежал за мной, тщетно пытаясь протестовать. Но я уже видел слегка порозовевшие щеки

женщины, к тому же мику сообщил, что у нее обыкновенный обморок. Только одно волновало меня, не сломала ли она себе что-нибудь, когда падала. Но и на этот вопрос сейчас ответит мику. Когда я уже заносил Фарину в свободную комнату, в коридор выглянул Трик. Увидав у меня на руках безжизненное тело матери, изобретатель побелел и охнул.

– У нее просто обморок!- Грозно взглянув на него, рявкнул я на него, кладя приходящую в сознание кухарку на кровать, – Иди в свою комнату, Рикен!

Однако, услышав мои слова, Фарина вдруг распахнула потемневшие от боли глаза и всхлипнула:

– Рикен?! Рикен, сыночек!

Только теперь я уразумел, что чёртов изобретатель провел меня, как мальчишку. Рикен – это, скорее всего, его детское имя, ласковое материнское прозвище. А Трик ринулся на этот зов и, оттолкнув оторопевшего доктора, склонился над ней.

– Мама, мама! Успокойся, все хорошо, я здесь, я с тобой!

– Рикен, это ты? – Растерянно бормотала Фарина, всматриваясь в незнакомые черты.

Трик в отчаянии обернулся ко мне, и я, обреченно махнув ему рукой, плюхнулся в кресло. Воссоединение матери и сына – единственный светлый момент в череде предательств и покушений, обрушившихся на меня за последние дни, и я не желаю лишать себя удовольствия наблюдать за этим со всеми возможными удобствами.

А о том, как разрулить эту ситуацию, я подумаю немного позднее. Трик, правильно понявший мой жест, немедленно нажал обе кнопочки за ушами и рывком снял чужую внешность.

– Это я мама, это я, посмотри!

Следующие полчаса были настолько заполнены всякими сентиментальными штуками вроде слез и смеха одновременно, перемешанных с аханьем, поцелуями и воспоминаниями, что заполнили мою потребность в таких эмоциях на три месяца вперед. Наконец Трик вспомнил обо мне и докторе, и, повернувшись к нам, виновато сказал:

– Простите меня, я не мог сдержать себя в руках, когда увидел что мама без сознания.

– Ничего,- съязвил я, – это уже не имеет значения. Осталось только сообщить всем остальным в королевстве, и завтра, ну в лучшем случае послезавтра, нас казнят вместе, и теперь уже не на экране!

Трик пристыжено опустил глаза и начал краснеть. Ну и парня вы воспитали, госпожа Фарина! Хотя, не знаю за что, но мне он определенно нравится.

– Но мы же никому не скажем, правда, мама?!- с надеждой оглянувшись на мать, пробормотал он.

– А советник Эзарт вовсе не вас имеет в виду, Трик!- с горьким вызовом заявил Тормел. – И не вашу маму! Он имеет в виду меня! Это ведь я, по вашему, побегу сейчас докладывать королю, не так ли, Эзарт?

– Ну почему сразу докладывать?!- пожимаю плечами – Просто есть поговорка, секрет, который знают трое, уже не секрет. А нас уже не трое, а пятеро. Любой может проговориться. Тем более, если не умеет скрывать свои эмоции.

– Простите меня, советник! – Фарина уже сидит на кровати, опершись о стену. –

Я плохо о вас думала, в этом моя вина! Но попробуйте нам поверить! Я много лет знаю доктора Тормела, и могу поклясться за него, как за себя! Он не способен выдать чужую тайну!

– Да он только за вчерашний день мне две чужие тайны выдал! – устало ворчу я. – А вам еще за своими эмоциями следить придется, Фарина! Ведь если кто-нибудь заметит такую улыбку на вашем лице, какую вижу сейчас я, что он подумает?

– Только одно, что женщина слишком быстро утешилась! – резко отрезает она. – А на такие домыслы мне наплевать! Но я умею держать себя в руках! И мой сын научится! Я вам обещаю!

Фарина решительно вскочила с кровати и направилась к выходу. Взявшись за дверь, неожиданно для себя заметила на руке мой браслет. Секунду растерянно рассматривала его, потом, недоуменно пожав плечами, сняла с руки и протянула мне:

– Извините, не пойму, как это оказалось у меня, вот заберите.

К этому моменту я уже дико раскаивался, что позволил себе вылить свое раздражение неудачами последних дней на этих милых, добрых людей. В конце концов, это я должен был все предусмотреть, и, сдержав свои эмоции, не брать на работу Фарину. А я сначала повелся на жалость, а потом не сумел организовать встречу без свидетелей. И теперь срываюсь на них за свои же ошибки.

– Это вы извините меня, Фарина. Я был неправ. Просто кое-что получилось не так, как мне хотелось. А браслет пока оденьте, поносите денек, я вас прошу. – Мягко говорю женщине, отстраняя ее руку.

Она пристально вгляделась в меня, сказала:

– Ладно. – И добавив, – Я на кухню. – Хотела уже выйти, как, услышав слово кухня, я вспомнил, о чем хотел ее спросить:

– Фарина, а что такое с вами случилось на кухне?

– Я стала собирать посуду, и вдруг увидела чертеж на противне. Точно так всегда делал Трик. А больше ничего не помню. – Тихо объяснила она и, взглянув нежно на сына, исчезла из комнаты.

Вот и попробуй спрячь его от матери, когда по закорючкам, в задумчивости намазюканным парнем на застывшем жире, она безошибочно его опознает! Действительно, велика сила материнской интуиции!

– А теперь объясните мне, пожалуйста, про две тайны, которые я, якобы выдал!- Противным голосом процедил Тормел.

– Пожалуйста!- устало улыбнулся я, снова шлепаясь в кресло. – Первая: вчера, когда вы увидели на Бамете мой плащ, вы вгорячах назвали имя пострадавшего, хотя еще не знали, что это он первый напал на Трика. Кстати, Трик, я все время забываю у тебя спросить, как это тебе удалось так отделать друга? На вид он покрепче тебя будет!

– Я левша,- стеснительно улыбнулся Трик.- Поэтому, когда он начал меня трясти и кричать что убьет, я замахнулся правой, он отклонился, а я ударил левой. Я и сам не ожидал, что так сильно получится. Он сразу свалился, я его отволок подальше от забора и поменялся с ним плащами. Потом ваши усы выкинул, а те, что в кармане были, наклеил и побежал за доктором.

– Ничего не понимаю!- раздраженно бурчал доктор.- А вы то, как про это узнали?

– А я тоже там был,- пристраивая к лицу снятую Триком внешность, признался я.- Кто бы еще вам Бамета таскал?! Кстати, Трик, одевай это и больше не смей снимать! – сую в руки изобретателю ему его новое лицо.