Под тенью проклятья. Город не для всех
Шрифт:
Индоэ почувствовал нарастающий гнев:
— Для человека в вашем положении, вы слишком храбры в суждениях.
— А-а, значит, дело всё-таки в глупости. — Сандарран медленно поднялся на ноги. — Хотя вам вот хватило же здравого смысла сотрудничать с et’hann. Возможно, нам удастся кое о чём договориться… Как вас, кстати, называть?
— Зовите меня Индоэ...
— А-а, — понимающе улыбнулся некромант. — Старая школа... Истинные имена... Наследие глупцов из Мангергарита, воображавших, что прокляты не они, а всего лишь их имя... Жалким кретинам, с чего-то взбрело в голову, что они имеют
— Но давайте я поговорю о том, что беспокоит вас и, видимо, того, кто вас послал, я не имею в виду этих болванов из КОБ. — И прежде чем страх от того, что знать может не только некромант, уколол гостя, старец продолжил: — Знаете, Индоэ, рано или поздно приходит такой момент в жизни каждого живого и разумного существа, когда он начинает просыпаться по утрам в страхе, считая дни до своей кончины. Жизнь заканчивается, она уходит из тела, и всё теряет своё значение: богатство, власть, связи… и последними уступают накопленные знания. Остаётся лишь безнадежность, унылая и мрачная, как разверзнутая пасть склепа.
Сандарран внезапно открыл глаза, сложил руки на груди в причудливом жесте и продолжил:
— И он гадает день за днём, когда же ему суждено наконец уснуть навсегда, с завистью смотря на могучих магов, отыскавших тот или иной способ продлевать свой век. Некоторые смиряются со своей участью, притворяясь, что они довольны ею, обманывая себя до тех пор, пока они не посмотрят в лицо смерти, рассеивающей все заблуждения. Но и для эльфов — даже для Высокой Крови, ныне, видимо, сгинувшей, и для самых могучих магов приходят эти времена — и они начинают завидовать — древним бессмертным прародителям, которые то ли были, то ли нет, древним магам, что открыли секрет вечной жизни, тем, кто продался демонам в обмен на продление земных дней до бесконечности…
Не шевелясь, Индоэ смотрел на бледные руки некроманта. Сандарран всё вещал, неотрывно глядя на стену перед собой:
— И вот все они стараются отыскать секрет бессмертия, обращаются к нам, некромантам и целителям, но получают в лучшем случае совет, как облегчить собственную гибель, или же просто наглый обман ради облегчения их карманов. Смерть приходит и за ними, волоча за собой их души, так отчаянно цеплявшиеся за жизнь.
— Можно обманывать себя, утверждая, что ты ещё молод, силён, у тебя ещё осталось время в запасе… но времени никогда не хватает. Чувствуете ли вы ужас, Индоэ?
— Нет. Нет! — твердо повторил Эмериэль.
— Вы лжете, — уверенно возразил Сандарран. — Поверьте мне, я сам знаю это ощущение. Я долго боролся с собой. Я тоже так думал и считал, что знание жизни даст мне смирение, и я смогу обрести покой... Но это была лишь ложь, хоть я и понял это незадолго перед тем, как расстаться с собственной жизнью. Покой — это ложь. Его не существует, никогда не было и никогда не будет. В конце пути нас ждет лишь темное забвение. Совесть, раскаянье — глупости, вещи эфемерные, а вот смерть, напротив, принадлежит к миру грубой действительности. Лишь сильные могут достаточно долго обманывать её. Ибо нет людей невинных, и жизнь многих из них не стоит и ломаного гроша. Что значит их убогое существование в сравнении
— Мне… не надо… такого… бессмертия. — Эмериэль вдруг почувствовал как душно в камере.
— Я знаю, чего вы хотите, Индоэ, — презрительно усмехнулся некромант. — Не лгите хотя бы самому себе, ведь вы сам единственный, кого вы можете здесь обмануть. Следящие устройства в моей камере показывают то, что я хочу, так что можете не ломать комедию перед et’hann. Вы не хотите умирать и являлись бы полным дураком, если б это было иначе.
— И что от меня потребуется взамен? — спросил Эмериэль.
— Можете не волноваться, я бы не стал просить ничего такого, что не было бы в ваших силах. Однако вы правы, не в моих правилах раздавать дары.
— Я хотел бы сначала узнать, что именно вы хотите от меня, Сандарран, — не отступил Эмериэль. Он вдруг почувствовал, что при всем их различии, у него немало общего с некромантом. И от осознания этого факта ему стало легче…
— Пусть будет так, коллега Индоэ. — Еле заметная улыбка возникла на губах некроманта. Итак, для начала…
— Вы говорили, что для этого понадобится чья-то жизнь? — пять минут спустя осведомился Индоэ, чуть переведя дух.
— Не в этом случае. У меня, скажем так, есть время в запасе, и я поделюсь им с вами.
— Но это не значит?
— Нет. Строго говоря, у меня нельзя забрать жизнь, так же как нельзя раздеть голого… Но я смогу выделить вам ещё сотню-полторы лет из личного запаса. Думаю, пока вам должно хватить.
— И как я узнаю, что это действительно произошло?
— Поверьте мне, Индоэ, вы это почувствуете…
Внутренняя дверь спецкамеры распахнулась, холодный голос сообщил:
— Посетитель — на выход.
— Все-то они предусмотрели, — с иронией прокомментировал некромант. — Что ж, прощайте, друг мой. Не забудьте о своей части сделки.
— Я не забуду, — ответил Эмериэль перед тем, как металлическая дверь закрылась за его спиной.
Маг, именуемый Сандарраном, не мог увидеть и оценить его улыбку — улыбку вампира, почуявшего добычу.
Послышалось уже привычное жужжание механизмов…
***
Пресса Джериса о текущих новостях
«Актриса и модель Арага Вайди своим великолепным бюстом готова затмить даже ушедшую, увы, от нас навсегда бесподобную красавицу Лекки».
«На окраине столицы Лас-Ано прошлой ночью произошла перестрелка с применением автоматического оружия».
«…Наши защитники прав меньшинств поднимают шум, когда в Джерисе убивают очередного эльфа. Но почему-то никого не волнует, что людей за то же время убивают раз в десять больше — причем убивают их в том числе и эльфы“, — так начала свое интервью с нашим изданием заместитель главы регионального отделения Союза Чести и Права Ноду Забелло…»