Под тихое мурчание...
Шрифт:
Девушка, тихо ахнув, вихрем слетела с кровати и бросилась к двери. Егор тоже поспешно сбросил с себя одеяла и вскочил на ноги. «Сколько сейчас времени? — вертелось у него в голове. — Долетели уже жар-птицы до нашего города или нет? Что еще могло там случиться?!»
Вспыхнул свет, и в комнату вбежала какая-то незнакомая Грушеву девочка-подросток.
— Пришло письмо на наш адрес, но в теме было «Таисии Полуяновой»! — затараторила она с порога. — От вашего брата! Там написано: «Если сможете, возвращайтесь скорее!» — и дальше все обрывается!
— Так, ты ему написала
— Естественно, Таисия Матвеевна! Но больше от него никаких писем не было. Пока, по крайней мере. Я сейчас опять пойду к компу, буду следить за письмами!
— Да, иди к компу, проверяй почту каждую минуту, и если он напишет, что им нужна помощь — пусть Марина отправит к нам еще жар-птиц! — подруга Егора заметалась по комнате, словно пытаясь что-то найти, а потом вдруг замерла неподвижно и хлопнула себя по лбу. — Черт, у нас же нет с собой никаких вещей, что я ищу! Давай, беги за комп! — снова повернулась она к девочке, а потом посмотрела на Грушева. — Слушай, мне надо вернуться домой. Как можно скорее. С Костей явно какая-то беда.
— Конечно, сейчас мы туда поедем, — ответил Егор успокаивающим голосом. — Только у меня прав с собой нет — я же тоже ничего не брал… Дадут мне машину или нас местный шофер повезет?
— Нас никто не повезет! — чуть не плача крикнула Тая. — Их машина ушла в Туруханск, она будет только послезавтра, и больше у них нет транспорта! Я же вчера говорила об этом со стариком, ты что, не слышал?!
Грушев молча помотал головой. Вчера он вообще почти ничего не слышал из разговоров Таисии с местными жителями. Сначала — потому что был страшно уставшим и думал только о том, как бы ему не заснуть на ходу, потом — потому что увидел жар-птиц…
— Так, постой! — молодой человек затряс головой, отгоняя так некстати нахлынувшие воспоминания о невероятных птицах. — На чем ты тогда собираешься ехать?!
— Ни на чем, я побегу туда в кошачьем облике, — уже более спокойным голосом, без панических ноток, ответила его подруга.
На мгновение в комнате повисло тяжелое молчание. Егор лихорадочно пытался понять, сколько все-таки хотя бы примерно прошло времени с того момента, когда они с Таисией сменили кошачье обличье на человеческое. Минут тридцать после этого они общались с местными и смотрели на жар-птиц, а потом завалились спать — и сколько они могли дрыхнуть? Сильно уставший и не спавший всю ночь человек может потом проспать и двенадцать часов, и даже дольше, но в любом случае не больше суток. А их, к тому же, разбудили, и нельзя сказать, чтобы он чувствовал себя хорошо выспавшимся, так что вряд ли они спали слишком долго…
— Ты никуда не побежишь, — твердо сказал Грушев, подходя к девушке и собираясь обнять ее. — Костя справится и без тебя, а мы сейчас пойдем посмотрим, нет ли от него новых писем, и…
Договорить он не успел — Тая резко пригнулась, пробежала под его руками и одним прыжком оказалась около двери. Молодой человек метнулся за ней, теперь уже собираясь схватить ее без всяких церемоний, но она оказалась проворнее. Дверь распахнулась, ударив в стену, и девушка прыгнула за порог, в темноту полярной ночи, приземлившись на землю на четыре темные кошачьи лапы.
— Зараза хвостатая!!! — в сердцах выкрикнул Егор, прыгая следом за ней и тоже меняя облик. — Мяааауу! — добавил он, перекатываясь по снегу и пытаясь поскорее вскочить на лапы, чтобы бежать следом за подругой.
Ответом ему было быстро удаляющееся шипение, в котором смешалось и беспокойство Ушкомилы за брата, и злость на пытавшегося остановить ее Грушева, и робкие извинения за то, что она так рискует собой и что он теперь может остаться в одиночестве, если ей не удастся вернуться в человеческий облик.
За последнее, впрочем, она могла бы и не извиняться — потому что Егор тоже собирался бежать вместе с ней в город кошек, и если бы этот путь оказался слишком длинным для них, они оба остались бы навсегда в зверином обличье. Эта мысль пришла Хвостомыслу в голову, когда он уже бежал следом за подругой по улице в сторону леса, и поначалу она не вызвала у него какого-то особого страха. Ему было не до того, он был сосредоточен на том, чтобы не потерять Ушкомилу из вида и чтобы вообще бежать как можно быстрее.
Потому что Константину действительно была нужна помощь. Потому что его сестра в любом случае не могла поступить иначе. Потому что Грушев и сам поступил бы на ее месте так же, если бы опасность угрожала кому-то из его близких. В этом случае Таисия, наверное, тоже попыталась бы остановить его — и тоже не сумела бы этого сделать.
Город жар-птиц остался позади, и вокруг снова была заснеженная равнина с редкими изогнутыми деревцами. Постепенно их становилось все больше, а сами они — все выше и прямее, и Хвостомысл, вспоминая свой путь из города кошек, не без тревоги думал о том, что им предстоят еще многие часы бесконечного бега по непроходимому лесу.
— Урр-мяу? — крикнул он Ушкомиле, догоняя ее и подстраиваясь под ее темп, чтобы бежать рядом. «Скажи, а жар-птицы не могли отнести нас в наш город в кошачьем облике? Они же летают быстрее, чем мы бегаем!»
— Уррр-фыррр! — грустно отозвалась сиамская кошка. «Неужели ты думаешь, что я не рассматривала такой вариант? В одиночку жар-птица кота не поднимет — ей будет слишком тяжело. А две птицы, если и поднимут одну кошку, не смогут лететь рядом — у них слишком длинные крылья, они будут друг другу мешать».
— Мыррр! — шумно вздохнул ее спутник. «Очень жаль!»
Больше говорить было особо не о чем, да и не стоило тратить на это силы. Прошлой ночью Хвостомысл и Ушкомила могли позволить себе короткий отдых, теперь же они не имели права даже на это. Каждая минута промедления могла оказаться роковой и для Кости, и для всего кошачьего города. И поэтому они бежали — молча, делая гигантские прыжки, перелетая через пни и поваленные деревья, едва успевая сворачивать, если перед ними вырастало особенно толстое вековое дерево. Лесотундра вокруг них давно сменилась тайгой, с огромных еловых лап на них падали комья снега, но две кошки почти не обращали внимания на местность, по которой они спешили к себе домой. В свой город, который они должны были защитить от чужаков.