Под удельною властью

Северцев-Полилов Георгий Тихонович

Девушка пыталась возражать.

— Негоже, говорю тебе! Спроси свою матушку, что она на это скажет!

Елена согласилась со стариком, хотя в оправдание дочери промолвила:

— По нужде ей пришлось, дедушка, по-мужскому обрядиться!

Подвигаясь все ближе и ближе к Новгороду, путники стали замечать по городам необычное оживление, всюду собирались ратные люди, на площадях толковали.

— Аль воевать с кем задумали? — спросил изограф в Белоозере.

— Гонцы от князя

Андрея разосланы. Велел всем под его стяг собираться… А против кого пойдем, и сами не знаем!

«Не на Киев ли снова князь поход затевает?» — подумал Мирон.

— Поспешать, коли так, к Новгороду надо! — заметила Елена. — А то как раз Фоку угонят, тогда и не увидишь!

Ростов и Суздаль нашли путники в еще большем волнении. Рать собиралась со всего Севера, поход затевался, по-видимому, немалый.

Неохотно шли союзные дружины на призыв князя.

— Почто нам воевать? — говорили дружинники. — У нас и своих врагов немало.

— Как бы не опоздать! — торопилась Елена. — Уж больно сына повидать-то мне хочется!..

Путники погоняли коней. Наконец показался издалека детинец и стены Новгорода. После опроса стражником у ворот изографа и его спутниц пропустили в город. Их поразило молчание всех пяти концов.

Ни Мирон, ни девушка не знали, как пробраться на княжий двор, где они надеялись отыскать Фоку. Снова пришлось обратиться к одному из проходивших горожан, чтобы узнать, куда им пройти.

— На княжий-то двор недалеко, да князя-то там нет! — отвечал бойкий новгородец. — Коль вам нужно князя, так ступайте на Ярославов двор, там сейчас вече, там и князь!..

Действительно, на Ярославовом дворе все скамьи были заняты новгородцами.

На широком помосте на особом стуле сидел князь. Около него помещались бояре и несколько человек дружинников.

— Что-то Фоки я не вижу! — проговорила Марина, тщательно всматриваясь в последних.

Добраться до князя не было никакой возможности. Когда путники пришли на вече, дьяк только что скрепил вечевую грамоту и читал решение вече:

— От посадника Великого Новгорода Якуна, — зычно начал он, — от всей господы, и от тысяцкого Великого

Новгорода Григория, и от всех старых тысяцких, и от бояр, и от житьих людей, и от купцов, и от черных людей, от всего Великого Новгорода, от всех пяти концов, положили послать дружину в помочь Андрею, князю суздальскому.

Князь Юрий низко поклонился на все четыре стороны, благодаря Новгород за помощь отцу.

— Как же оно таково? Не пойму я что-то! — сказал один новгородец другому. — Дружина третий день как ушла, а на вече сегодня только еще постановили.

— Торопятся, друг! — отозвался другой. — Чтобы вместе с прочими князьями в одно время поспеть…

Елена печально слушала разговаривавших.

— Не застали мы Фоку… Не привел Бог сына милого обнять! Их разговор случайно услышал Лука.

— Какого сынка тебе, тетенька, не удалось повидать?

— Да был у князя дружинник Фока! Поди, знаешь?..

— Как не знать-то! Он теперь нашим новгородцем стал.

Елена изумленно на него взглянула.

— На дочке нашего богатого торгового гостя женился… Акинфием звать… Хочешь, я тебя сведу к нему?..

— Да что ты, родимый?! — обрадовалась Елена.

И они отправились к тестю Фоки.

XL

Печально сидел старый Акинфий со своей внучкой после ухода Фоки, Евфимия плакала.

— Скоро ли приведется мне с мужем любимым повидеться! — говорила она деду.

— Бог даст, свидетесь… Не печалься, голубка! — утешал ее последний.

У ворот брякнуло кольцо.

— Эх я, старый! — проговорил Акинфий. — На вече забыл сходить… Верно, кто-нибудь возвратился и мне о решении Господина Великого Новгорода скажет… Эй, Кузьма, пойди, отчини ворота! — крикнул он.

— Кого вам нужно? — спросил работник прибывших. Лука, пришедший вместе с последними, весело проговорил:

— Скажи Акинфию! Пусть дорогих гостей принимает! К нему сватья приехала.

На разговор вышел и сам хозяин.

Узнав, кто его гости, он широко распахнул ворота, приглашая к себе в дом.

Обрадовалась приезду свекрови и Евфимия.

— Слава Богу, нашлась у мужа матушка родимая! А то уж больно он скорбел о тебе!

Несмотря на мужское платье, пришлось и Марине признаться.

— Ишь ты, шустрая какая! — шутил старый хозяин. — Тебе, Евфимия, этак ни за что бы не решиться…

Однако старик не посоветовал менять костюм.

— Может быть, князь Андрей сам надумает к рати ехать, так отроков с собою возьмет… А может быть, гонцом тебя послать надумает… А как узнает, что ты девушка, так тебе уж никуда не попасть.

— Дедушка-то правду говорит, сестрица! — обратилась Евфимия к ней. — Как бы я хотела быть на твоем месте: все около мужа находилась бы.

— И впрямь так лучше, дедушка, — согласилась Марина.

— Что ж, коли так, — отозвался Мирон, — пусть в княжих отроках пока остается…

— А ты, сватья, у нас оставайся! — ласково проговорил Акинфий. — Все нам с Евфимией веселее будет.

— Да и ты, дядя, с нами бы побыл! — продолжал он, обращаясь к изографу. — Работа и здесь для тебя найдется!

— А уж сестрицу мы удерживать не будем, — сказала Евфимия. — Пусть в Суздаль к князю Андрею едет.