Под удельною властью
Шрифт:
— Никак, кто-то едет! — сказал он вслух и стал пристально вглядываться в даль.
Среди пыли блеснули шеломы и доспехи скачущих, скоро из-за поворота показались два верховых дружинника. Сердце Фоки забилось предчувствием чего-то радостного.
Все ближе и ближе подвигались всадники. Фока стал пристально смотреть и вдруг закричал:
— Василько! Максим! — и, не помня себя от радости, побежал к ним навстречу.
Дружинники спешились. Василько бросился на шею к Фоке, его примеру последовала
— Вы… спаслись… — прерывающимся голосом говорил дружинник.
Василько опустился на траву рядом со своим названым братом и произнес:
— А я тебе радостную весть привез, Фока!
— Какую? Говори!
— Сестра твоя, Марина, нашлась…
С нескрываемым изумлением взглянул на него Фока.
— Где, где она?
— Неужели ты не узнаешь ее? — проговорил Василько, указывая на Марину, продолжавшую оставаться в одежде княжего отрока.
— Сестра! — громко вскрикнул Фока и заключил девушку в свои объятия.
Молодые люди не могли наговориться; Фока удивлялся тому, как он долго не узнавал в отроке Максиме своей сестры.
XLVII
— Вижу, что не терпится тебе в Новгород поехать! Ступай: пока ты мне не нужен! — сказал князь Андрей Фоке.
Фока, обрадованный, низко поклонился. Не легко было Марине признаваться князю в своем невольном обмане.
— Ишь ты какая! — пораженный неожиданным открытием, говорил Андрей. — Пожалуй, придется тебя за это в женский монастырь на покаяние отправить!
По тону голоса князя Марина сейчас же заметила, что он шутит, но возразить ему побоялась.
— Так и быть уж, прощаю тебя! Поезжай с братом в Новгород!
Фока сообщил князю о предполагаемой свадьбе Василько и просил у него согласия. Андрей благосклонно на это согласился.
— Чем тебе в Новгород ездить, женился бы здесь: и наши попы обвенчают…
— Прости, княже! В Новгороде у моей невесты мать живет…
— Что ж?! Ступай тогда! Долго-то засиживаться я вам не дам. Скоро назад позову… Нужны будете…
Обрадованные молодые люди уехали все вместе. Провожать их пришел старый Михно, которому можно было выходить из дому: борода и волосы у него выросли.
— Попомню я Мстиславу, как он надо мной надругался! — проговорил, сверкая глазами, старый мечник.
Дорога промелькнула незаметно. Стоял конец лета. Догорал теплый июльский вечер. Путники уже ехали по Новгородской земле.
Селений в то время было немного, приходилось ехать густыми лесами, которыми изобиловала северная часть Руси. Не раз путники располагались на ночлег в лесу.
Пришлось это сделать и сейчас. Густые лапы елей низко склонились над мягким мхом.
Марина, теперь уже переодетая в женское платье, ехала между братом и женихом. Последние устроили девушку под одной из елей на ночлег, а сами расположились невдалеке. Марина мирно заснула, братья продолжали тихо разговаривать.
— Эх, только бы в поход идти не скоро! — заметил Фока. — Пожить бы подольше с матушкой и женой!
— Теперь не скоро князь на войну подымется! — ответил Василько. — Не легко соберешь опять такую большую рать!
— Да и на Новгород он зорко поглядывает… Новгородцы народ беспокойный.
— Князя Юрия они любят… По ним пришелся… Не в батюшку. В спор с ними не вступает.
— Как бы только посадник новый не повздорил с князем?..
— Мирно проживут…
Долго беседовали молодые люди, пока не заснули крепким сном. Безмолвие леса, прохлада, царившая под его сводами, убаюкивали путников, они проспали долго. Солнце уже было высоко и пробивалось сквозь густую хвою леса, когда молодые люди двинулись дальше. Только на другой день показались вдалеке новгородские стены.
О поражении союзной рати в Новгороде уже было известно. При осаде Вышгорода погибло не мало новгородцев, оставивших осиротелые семьи.
Призадумались старый Акинфий с внучкой и Елена о судьбе своих близких. Велика была их радость, когда старик увидел подъезжавших к дому дружинников с девушкой.
— С кем это они едут? — изумился старый гость.
Но бросившаяся навстречу приехавшим с криком «Моя дочь!» Елена разрешила его сомнения.
Радость поселилась в доме старого Акинфия. Он сам и вся семья его ухаживали за приезжими.
— Да уж как пристал к тебе наряд девичий! — восхищалась Евфимия, надев на невестку свои лучшие одежды.
Восхищался девушкой и Василько, не сводя с нее влюбленного взгляда.
— И впрямь пригожа ты стала, Марина! — заметил и старый хозяин дома. — Максимом был так себе парень, а Мариной сделалась — куда как хороша стала!..
XLVIII
В голове суздальского князя продолжали роиться думы, как бы снова получить влияние на Юге.
За последнее время он проживал больше всего в селе Боголюбове.
Подозрительность князя к приближенным усилилась. Только старый Михно мог беспрепятственно входить к нему во всякое время.
Князь по-прежнему был набожен, молился каждую ночь, подолгу простаивая на коленях. Заботился о благолепии храмов Божиих, любил сирых, убогих, щедро раздавая милостыню.
Братья первой жены его, Кучковичи, не пользовались преимуществом перед Ясинкиными, родственниками его второй жены, прибывшими вместе с нею. Дружина князя тоже переменилась. Старых дружинников осталось немного: некоторые погибли в бою, часть осела на земле, другие перешли к князю Юрию в Новгород.