Под угрозой скандала
Шрифт:
Эмма рассеянно размышляла о том, что случилось сегодня, но ей не хотелось быть невежливой с леди Уилингтон.
– Неужели?
– О да! – усмехнулась леди Уилингтон. – Миссис Смит совершенно уверена, что ее брат вот-вот сделает предложение мисс Хардинг. Для нашего маленького общества это целое событие, вы не находите? Новая леди Мартон в Роуз-Хилл…
Дэвид собирается обручиться? С мисс Хардинг? Эмма могла только надеяться, что потрясение, которое она испытала, не отразилось на ее лице.
– Да, в самом деле, – вынуждена была согласиться она.
– Впрочем,
Словно в тумане, Эмма повернула на дорогу, ведущую в Бартон. Филип молча шел рядом. Вскоре деревня осталась позади.
– Так, значит, твой уважаемый сэр Дэвид женится на очаровательной мисс Хардинг, – сказал Филип. – Любопытно.
Эмма посмотрела на него и заметила в его глазах что-то похожее на гнев. Филип тут же улыбнулся.
– Ты знаком с мисс Хардинг, Филип?
– Встретил ее по приезде сюда. Она и сэр Дэвид – совершенно разные люди. Впрочем, все мы должны делать то, что должны.
– Поэтому ты здесь?
– Я приехал, только чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
– Можно было не тратить время на столь долгое путешествие, ты мог бы написать. Я же знаю, как тебе нравилась жизнь в Европе.
Филип долго молчал. Тишину нарушал лишь хруст гравия под их ногами и щебетание птиц в живой изгороди.
– Я хотел увидеть тебя, Эмма, – сказал он мрачно. – А еще я хотел показать тебе кое-что. Поверь, мне не доставит это удовольствия.
– Не доставит удовольствия? – озадаченно спросила Эмма. – О чем ты говоришь?
Филип достал из кармана сложенный листок бумаги. Они остановились у ворот Бартона и Филип протянул Эмме листок.
Пробежав его глазами, она увидела, что это вексель, подписанный Генри и выданный почти год назад, незадолго до его смерти. Оказалось, Генри проиграл в карты герру Готтфриду, которого Эмма хорошо помнила. А герр Готтфрид переписал вексель на Филипа.
Сумма, указанная в документе, была огромна.
Эмма не знала, что делать.
– Генри умер, не успев отдать тебе деньги? Но он уверял меня, что расплатился со всеми своими долгами…
До того, как собирался сбежать со своей любовницей. До того, как погиб на дуэли.
Филип стукнул кулаком по каменной ограде.
– Я не хотел обременять тебя этим, Эмма. Тогда я надеялся, что мы станем… ближе друг другу.
– Филип…
– Нет, не говори ничего. Теперь я вижу, что мои мечты были напрасны. Тебе нужна другая жизнь, не та, которую мы могли бы вести вместе. Я хотел забыть об этом векселе, но…
– Но что, Филип? Мне кажется, мы должны быть откровенны друг с другом.
Филип кивнул. Его лицо все еще было мрачно.
– Да. Правда состоит в том, Эмма, что для выкупа этого векселя я потратил большую часть наследства, доставшегося мне от матери. Герр Готтфрид – человек решительный и без колебаний предъявил бы этот вексель к оплате, тогда у Генри начались бы проблемы. Генри клялся и божился, что вернет мне деньги, но он умер раньше, чем успел это сделать. Так что теперь я оказался в довольно сложной ситуации…
– Ты приехал просить меня оплатить долг Генри? – поинтересовалась Эмма.
Да, видимо, ей не скоро удастся забыть о прошлом.
– Я приехал, чтобы узнать, как ты относишься ко мне, Эмма. Испытываешь ли ты ко мне какие-нибудь чувства, – ответил Филип. – Теперь я вижу, что нет. Если я не могу рассчитывать на это, я должен получить что-то взамен. Мне нужны деньги.
Эмма уставилась на мятый листок. Сумма была действительно крупной, больше, чем у нее было, даже с учетом ее доли от наследства матери. А ведь она собиралась потратить ее на покупку книжной лавки… Подумать только, она так старалась выплатить все долги Генри после его смерти, что осталась ни с чем. У нее даже не было денег на возвращение в Бартон, пришлось просить у сестры. Филип никогда не говорил ей об этом векселе, но у Эммы не было причин сомневаться в его подлинности. Филип помог Генри, выручил его из беды. Но зачем он привез вексель ей?
Эмма посмотрела на Филипа и увидела перед собой незнакомца. Он безучастно смотрел на нее, и лицо его было словно высечено из гранита. От веселого, жизнерадостного кузена Генри не осталось и следа.
– Мне очень жаль, – медленно проговорила Эмма. – Генри был легкомысленным человеком. Тебе надо было раньше рассказать мне.
– Наверное. Но, как я сказал, у меня были определенные надежды.
А теперь, когда он понял, что Эмма никогда его не полюбит, решил взвалить на нее это бремя? Эмма и представить не могла, что отношения между ними могут так стремительно перемениться. Она не знала, что ей делать.
– Боюсь, я ничем не смогу тебе помочь, Филип, – сказала она. – Ты же видишь, как я тут живу. Практически завишу от сестры.
– Но она, конечно, в состоянии помочь тебе оплатить долг чести твоего супруга? В конце концов, она замужем за графом.
Да, Джейн и Хейден, наверное, могли бы помочь. Но Эмма содрогалась при одной мысли о том, что ей придется рассказать им обо всем. Да и как она могла просить их о помощи после того, как заявила, что отныне будет сама заботиться о себе? У них и так хватает хлопот с близнецами и новорожденной малышкой. Малышка Эмма. Остается надеяться, что она не будет похожа на свою непутевую тетку.
Эмма должна была сама найти выход. Не может же Филип забыть об их былой дружбе?
– Я не могу просить Джейн, – сказала Эмма.
– Правда? Я думал, семья для того и существует, чтобы было к кому обратиться за помощью. Генри всегда так говорил. Вот почему я старался помочь ему, поддержать его, даже в ущерб себе.
Эмма кивнула. Она хорошо это помнила. Ночи, когда Филип приводил Генри домой, совершенно пьяного и без денег. День, когда Филип пытался отговорить Генри от дуэли. Впрочем, Эмма так же хорошо помнила, что именно Филип по большей части и вовлекал Генри в неприятности. Ему куда лучше, чем Генри, удавалось эти неприятности находить.