Под защитой инопланетного воина
Шрифт:
Я использую стоящее здесь ведро воды, чтобы вымыть руки, а затем ищу всё, что можно использовать в качестве оружия.
— Айви. Айви. Айви.
Мой рот открывается, когда звук борьбы достигает моих ушей. Кто-то ревёт, и я колочу в дверь кулаками, пытаясь выломать её.
— Врекс?
Дверь открывается, но зинт хватает меня и тащит через большую гостиную, залитую кровью. Красные пятна окрашивают пол и стены, и я изворачиваюсь в руках зинта, чуть не спотыкаясь по пути о несколько тел. Зинт вытаскивает меня наружу, и я замираю.
—
Его окружают, и он бросается ко мне. Сражение было коротким, но через несколько мгновений они толкают его в яму, и я сдерживаю всхлип, когда слышу, как он приземляется с приглушенным стоном.
Зинт протягивает мне верёвку, а Арот идет ко мне.
— Спускайся вниз, пока я тебя не столкнул. Воин смягчит твое падение.
Я лучше застряну в темной яме под землей с Врексом, чем здесь, наверху, с этими ублюдками. Зинт опускает меня вниз, в то время как Арот рычит на своих людей, явно разъяренный тем, что Врекс смог отследить меня и последовать за мной, причинив столько вреда. Но я отключаюсь от всего этого, как только опускаюсь достаточно, чтобы Врекс смог притянуть меня в свои объятия.
Я гляжу на него в ярости, хотя его разбитое, распухшее лицо — лучшее, что я когда-либо видела.
— О чем ты думал? — Я цокаю.
— Я не мог оставить тебя здесь совсем одну.
На мгновение он меня обезоружил. Это не попытка освобождения?
— Тебя специально сюда посадили?
Он улыбнулся мне.
— Я не мог вытащить тебя, не войдя сначала. И я убил достаточно зинтов, чтобы им пришлось перегруппировать свои силы.
Я вздыхаю, ударив себя ладонью по голове. Фейерверк взрывается у меня в глазах, когда моя рука задевает какую-то неровность, и Врекс наклоняется вперед, ловя мою руку. Вуальди вырубил меня, когда меня похитили, и я отдала бы что угодно за несколько таблеток обезболивающих.
— Знаешь, для самопровозглашенного злодея ты, кажется, очень заботишься о женщине, для поиска которой тебя наняли.
Его челюсть сжимается.
— Ты должен был оставить меня. Зачем тебе совершать такую глупость?
— Я не мог оставить тебя.
— Ну, теперь мы оба должны держать друг друга в узде. Они будут угрожать мне, чтобы заставить тебя вести себя хорошо. И как только они продадут меня, они убьют тебя.
— Это не тот боевой дух, к которому я привык.
Я сердито смотрю на него, и он прижимает меня к себе, поворачивая голову, чтобы осмотреть нашу тюрьму.
Если бы я собиралась запереть двух человек в яме, я бы определенно спроектировала её именно так. Стены сделаны из гладкого камня, и, хотя я неплохо карабкаюсь, сомневаюсь, что смогу взобраться наверх, не рискуя упасть и не поранить что-то.
А если бы Врекс попытался взобраться и сорвался? Его огромное тело раздавило бы меня.
Над нами вдруг образуется тишина.
— Как думаешь, куда они ушли? — шепчу я.
— Возможно, я ускорил твою продажу.
Я стискиваю
— Ты в порядке?
Он кивает.
— Садись мне на плечи.
— А?
Он приседает, и я вздыхаю, но карабкаюсь, пока не сажусь на нем, как ребенок в Диснейленде. Затем он медленно поднимается на ноги, его огромные руки обхватывают мои колени, чтобы помочь мне сохранить равновесие. Я вижу, к чему это идет.
Я достаточно высоко, чтобы дотянуться до решетки, и упираюсь в неё руками.
— Дерьмо.
Она не сдвигается. Скорее всего, они укрепили его теми камнями на этот раз, когда Врекс теперь здесь, со мной.
Врекс снова приседает, и я слезаю с его плеч, вздыхая.
— Ну что, хочешь хорошие новости? Они не могут заставить нас выйти. Если они попытаются спуститься сюда, мы сможем их убить. — Я протягиваю Врексу нож из-под туники. Его рот открывается, и я киваю в ответ на его хмурый взгляд.
— Да, женщин постоянно недооценивают. На всех планетах. Проблема в том, что в конце концов они просто уморят нас голодом. Если они и воду не будут спускать, мы будем сами умолять их выпустить нас отсюда.
Я резко скатываюсь по стене, внезапно подавленная, и Врекс наклоняется ко мне, хватая пальцами мой подбородок.
— Клянусь тебе, что бы ни случилось, я приду за тобой. Я никогда не позволю им забрать тебя у меня, пока моё тело ещё дышит.
Он смахивает слезу, которая скатывается по моей щеке, а потом я прячу лицо у него на груди, и он обнимает меня, гладя по спине.
— Это была адская неделька, — всхлипываю я, и он бормочет свое согласие.
Когда моё лицо становится горячим и опухшим, и у меня не остается больше слез, я медленно отодвигаюсь.
— Нам нужно придумать какой-нибудь план.
Он кивает.
— Мы будем реагировать в ответ на их дальнейшие действия. Посмотрим, что они сделают.
Я выдыхаю.
— Хорошо. — Мы долго молчим, а потом я сажусь на большой камень, прислонившись спиной к стене.
— Прости, — говорю я. — Мне не следовало кричать на тебя, когда я прочла ту записку. Просто… мой бывший много лгал. Мы только что расстались, и я думаю, что я всё ещё перевариваю это.
— Он лгал тебе?
Я киваю.
— Он не пытался причинить мне боль. Он не изменял мне или что-то в этом роде. Это были мелочи. Он говорил, что ничего страшного, что я должна работать очередную смену или что я, вероятно, пропущу ужин с ним. Он сказал, что знал, во что ввязывается, когда впервые пригласил меня на свидание. Если бы он был честным, может быть, мы смогли бы уладить это, или я могла бы порвать с ним раньше, прежде чем мы попали в такое положение. Оказывается, ему всегда было плохо. Он решил, что мне наплевать на наши отношения, и расстался со мной по телефону. На расстоянии, — уточняю я, когда лицо Врекса остается не понимающим. — Его не было со мной, но мы разговаривали.