Под защитой твоей тьмы
Шрифт:
И ноги не идут. Я буквально застываю на пороге, не в силах сделать шаг.
– Чего ты боишься, маленькая? — касаются горячие губы моего уха.
«Вас», - чуть не срывается с моих уст. Но он и так это улавливает. Я чувствую это по тому, как каменеет мужское тело позади меня, как взвивается в немой досаде, невидимая тьма вокруг нас.
– Обещаю, что ни в чём не стану тебя неволить, Адерин. Со мной ты в безопасности, - голос Мартана звучит мягко и ровно, в противовес его эмоциям. Поразительный самоконтроль. Наверное, я должна этому радоваться.
Но тот, кто многое держит в себе, рано или поздно может и взорваться, как никто другой, ломая и круша всё на своём пути.
– Даже если я откажусь сейчас делить с вами ваши покои и вернусь в свои? — спрашиваю с вызовом. Поворачиваюсь к нему лицом. — Вы мне это позволите?
– Нет. Это уже касается твоей безопасности, так что тут, извини, не уступлю, - усмехается криво. — Думаю, ты и сама прекрасно осознаёшь, что туда тебе возвращаться не стоит.
Осознаю. Но неужели нет другого варианта?
Даже если есть, мне его не предложат и не разрешат. Это я ясно вижу по глазам Мартана. Так что выбора нет.
Вздохнув, я отворачиваюсь и поспешно шагаю через этот проклятый порог, не давая себе времени задуматься. В конце концов я уже здесь не только была, но и провела ночь. К тому же завтра мы покинем этот дворец. Возможно, навсегда. Ни к чему мне требовать себе новые покои.
Позади слышится звук закрываемой двери.
– Я бы не хотела оставлять Олви здесь. Есть ли возможность дождаться её выздоровления? — спрашиваю, повернувшись к приближающемуся демону.
– Нет, Мышонок. Ждать несколько дней нельзя, - оказавшись рядом, Мартан за подбородок поднимает мою голову. Смотрит в глаза, будто мысли прочесть пытается.
– Нам нужно попасть в Линденот, как можно скорее. И так задержимся в пути из-за медлительного дормеза. Твоя камеристка сможет приехать позже, вместе с обозом и всеми твоими вещами, которые тоже нужно будет доставить в Линденот. Сейчас мы возьмём только самое необходимое.
Дормез явно предназначен для меня. Значит, и в промедлении вольно или невольно виновата буду я. Пожалуй, это лишнее.
– Если всё так срочно, тогда почему бы нам всем не отправиться верхом? — интересуюсь ровно.
– А ты выдержишь два-три дня в седле? — вскидывает демон бровь.
– Да, если это нужно, - киваю уверенно. — Я отнюдь не немощная. В седле держусь более чем хорошо. И если вы сократите путь до двух-трёх дней, вполне смогу держать нужный темп. Даже если мы отправимся уже сегодня.
12.2
Пару минут жених молча изучает меня, раздумывая над моим предложением.
– Что ж… если ты действительно этого хочешь, можешь ехать верхом, как и все. Тогда служанок сегодня выбирай исходя из того, кто из них сможет сопровождать тебя в конной поездке. Отдашь им распоряжения, какие вещи первой необходимости нужно для тебя упаковать. Время отъезда остаётся прежним - завтрашнее утро. Сегодняшний день мне понадобится, чтобы сложить свои полномочия, передать обязанности приемнику и подготовить отряд, который будет нас сопровождать.
Конечно. Как я могла об этом забыть? Он же главнокомандующий всех войск Аделхея. А теперь вот, выходит, отказывается от этой должности, чтобы ехать со мной. А может, и король ему так приказал. Поручил другу заполучить власть в Линденоте через брак со мной. Ведь о том, что с Ларусом что-то не так, демоны заподозрили ещё до того, как тот попытался меня похитить.
– Я вынужден буду тебя оставить, чтобы завершить все свои дела в Тервине, - произносит хрипло Мартан, придвигаясь ко мне ближе. Большая ладонь скользит мне на затылок, чуточку царапая кожу подушечками пальцев. — Поэтому приставлю к тебе надёжную охрану. Чтобы ты ни на минуту не оставалась одна и без защиты.
Последние слова тёплым дыханием согревают мои губы. Почти касание. Почти поцелуй. Шершавый палец скользит по нижней губе, пробуждая внутри странное порочное томление. Мои глаза расширяются, и с губ невольно срывается прерывистый выдох.
Но демон медлит. Ждёт и смотрит. Так горячо. Заставляя вспомнить всё, что я чувствовала в его объятиях сегодня утром. И ничего не делает больше. Пока моя настороженность не превращается в недоумение, неожиданно для меня приправленное самым настоящим разочарованием. Чего именно он ждёт? Почему не целует?
О боги. Я что этого правда хочу? Правда жду?
Кажется, да. Только думать об этом я не в состоянии. Слишком сильно во мне сейчас говорят неизведанные желания и эмоции.
И демон всё это видит. В чёрных глазах удовлетворённо вспыхивает тёмное пламя, снова обжигая мою душу той голодной страстью, которую мой жених пока что держит в узде. В волосах сжимаются сильные пальцы, пресекая все попытки отстраниться. И напоминая, что отстраниться я даже не пыталась.
Кажется, ещё чуть-чуть и я сама к нему потянусь, чтобы наконец почувствовать снова. Просто почувствовать… себя живой. Утолить странный тянущий голод, проснувшийся внутри.
О боги…
Вдох и мой опрометчивый прыжок в бездну. Не знаю, кто первый качнулся навстречу. Я или он? Какая разница?
Наши губы встречаются, языки мгновенно сплетаются в порочном танце. Тела вжимаются друг в друга. Так остро. Так сладко. И каждое касание мужских рук на моей коже, каждая настойчивая ласка зажигает в моей крови всё больше огня. Что он делает со мной? Как он это делает? Почему я так хочу его прикосновений? Почему умираю от удовольствия, чувствуя требовательную ласку этих губ, почему с каждым толчком и движением мужского языка у меня во рту, по всему телу разливается пульсирующее, трепещущее тепло, концентрируясь почему-то между ног. Почему мне нравится, как на бёдрах сжимаются мужские пальцы, неумолимо комкая юбку? А грудь ноет так, что нет сил терпеть прикосновение ткани к заострившимся соскам.
Не знаю, чем бы всё это закончилось… Но от полного падения и сумасшествия меня спасает неожиданный стук в дверь. Настойчивый и громкий.
Судорожно выдохнув, я шарахаюсь от демона прочь. Ускользаю из его рук. И он, низко зарычав, неожиданно отпускает. Только выглядит так, будто вот-вот бросится следом, схватит, и снова своими поцелуями заставит забыть обо всём… Ещё и скалится угрожающе так, словно убьёт любого, кто станет у него на пути.
Но за дверью стоит кто-то, абсолютно лишённый чувства самосохранения. Потому что стук раздаётся вновь.