Под защитой высших сил
Шрифт:
Она шла на выставку оборудования, где должна была делать доклад, времени у нее было навалом, потому что приезжала Лариса на любую встречу заблаговременно, а уж на собственный доклад тем более. На картины, выставленные плохо одетыми молодыми людьми, она внимания не обращала, пока не замерла около этого неприметного шедевра.
На доклад она явилась с картиной под мышкой.
Сейчас пейзаж висел криво. Нужно было поправить, но Лариса не стала.
Если женщина с усталым голосом, для которой Владимир является не просто сослуживцем, та самая красотка у окна, то ее, Ларисины,
И не только потому, что она гораздо красивее Ларисы и заметно моложе, и даже не потому, что с ней он может разговаривать о работе, и ей эти разговоры будут интересны, и она никогда его не оборвет.
Было что-то такое в этой женщине, что вселяло уверенность: она никогда не станет ему изменять. Не только ему, любому.
Не станет лгать, строить козни.
Не станет выбивать себе должность всеми доступными и недоступными способами.
Лариса опять потянулась к телефону и вызвала такси.
Женщины в коридоре больницы не оказалось.
Лариса толкнула дверь палаты, подвинула себе стоящий у стены стул, села и стала вглядываться в безжизненное лицо мужа.
Ей больше всего на свете хотелось, чтобы он открыл глаза, прошептал ей, что она очень ему нужна. Больше любых красоток.
Потому что, кроме него, Лариса не нужна никому. Только родителям, но это не в счет.
Ракитину она точно не нужна.
Выходные у Дениса давно проходили по само собой сложившейся схеме: по субботам он или работал, или бездельничал, а по воскресеньям шел в прачечную и в ближайший супермаркет за продуктами на неделю.
Сегодняшнее воскресенье отличалось от прошлых только тем, что Ракитин не знал, чем себя занять. То есть в прачечную он наведался и за продуктами тоже, а вот дальше привычное течение дня было нарушено: не хотелось ему ни с книжкой валяться, ни фильмы смотреть. Ему хотелось позвонить Насте, но он не догадался спросить ее телефона.
Вчерашний разговор с симпатичным участковым Воробьевым Ракитина почти успокоил, то есть разгуливающий на свободе грабитель или кто-там-еще – это очень опасно и страшно, но лучше, чем человек, охотившийся за ней лично.
Вчерашние снимки, сделанные из окна подъезда, Ракитин начал разглядывать просто потому, что во всем любил порядок и не любил незаконченных дел. Через полчаса он выключил компьютер, торопливо оделся и пешком направился к Настиному дому, благо идти было недалеко, всего минут сорок.
В уже знакомом дворе было пусто, окна ее не светились. Ракитин потоптался под холодным ветром, зашел в подъезд вслед за какой-то не вполне трезвой парочкой, поднялся на второй этаж и стал терпеливо ждать, уговаривая себя, что она обязательно приедет, хотя бы для того, чтобы переодеться перед работой.
За городом было хорошо, темный лес навевал спокойствие, и даже вчерашнее происшествие, хоть и вызывало противный холод в груди, перестало казаться таким жутким, как вчера.
Настя с удовольствием поехала бы домой на электричке, но дядя настоял, вызвал ей такси и заранее расплатился с водителем.
Надо было ехать домой, там осталась куча дел, стирка например, но Настя поехала к бабушке. Любопытство пересилило.
– Бабуль, – с порога заявила она, – дядя Лева был женат?
– Что с тобой, Настюша? – улыбнулась бабушка. – Ты разве не знаешь?
– Я не тетю Лилю имею в виду, – целуя ее, засмеялась Настя. – Раньше, до тети Лили, он был женат?
– Был, – не сразу ответила бабушка. – Ужинать будешь? Я как раз сегодня котлет наделала, давай пожарю?
– Нет. Ужинать не хочу. А кто была его жена?
– Пойдем, – бабушка отправилась на кухню и загремела чайником.
Усевшись за стол, Настя привычно поразилась безукоризненной чистоте бабушкиной квартиры. Она всегда выглядела так, будто бабушка ежеминутно ждала гостей. У самой Насти так не получалось, всегда оставалась то кастрюля на плите, то немытая чашка в раковине, то еще что-нибудь не на месте.
– Почему тебя это вдруг заинтересовало?
– Я всегда считала, что знаю о вас все, и вдруг оказывается, что у дядь Левы была жена, о которой никто никогда даже не упоминал. Что за тайна?
– Никакой особой тайны нет, – неохотно возразила бабушка, накрывая стол к чаю. – Но и хорошего мало. Жалко, я не знала, что ты придешь, пирог бы испекла.
– Бабушка! Рассказывай!
– Этот брак был обречен с самого начала. – Бабушка налила в чашки крепкий, как любила Настя, чай и наконец села за стол. – Лев и Аля были очень разные.
– Аля – это?..
– Альбина. Они были очень разные. У нас семья была интеллигентная, хоть и нескромно так говорить. И дело даже не в том, что в трех, с тобой уже в четырех, поколениях у всех было высшее образование. Не только в этом. Тогда жизнь была такая, что тебе представить трудно. В магазинах пусто, ну разве что были хлеб да молоко. Одежду, книги, билеты в театр, – бабушка обвела глазами кухню, – посуду, светильники, абсолютно все, даже еду повкуснее покупали по знакомству. Тогда говорили «достать по блату». Так вот Аля была из тех, кто оценивал людей по степени приближенности к этому «блату». Если у человека есть кожаная куртка, значит, он стоит неизмеримо выше того, у кого такой куртки нет. Какой-нибудь заведующий продовольственным складом в ее представлении был намного уважаемее космонавта. Потому что завскладом продавал потихоньку нужным людям вверенный ему товар и взамен имел все, чего желала его душа. От нужных людей имел, разумеется.
– Ну, это ты преувеличиваешь.
– Преувеличиваю? Нет, я не преувеличиваю, именно так все и было.
– Нет, преувеличиваешь в другом. Не мог Лева на такой дуре жениться.
– Знаешь, – задумалась бабушка, – я никогда не считала ее дурой. Просто она была другая, не такая, как мы. А насчет космонавтов именно это она мне когда-то и сказала. Мы смотрели по телевизору встречу с космонавтами, которые только что вернулись на Землю. И я сказала, какие, должно быть, счастливые у них жены. Я имела в виду, что женщины встретили своих мужей, за которых страшно волновались, и теперь, конечно же, безмерно счастливы. А Аля поняла по-своему и фыркнула. Космона-авты? Да любой завскладом достанет больше, чем ваши космонавты.