Под знаком мантикоры
Шрифт:
Фернан почувствовал глухую злость. Опять неудача! Стоило ли столько ехать, чтобы увидеть пустую папку?!
– Понимаю ваше разочарование, – поджал губы полковник. – Но думаю, я все же смогу вам помочь. Налейте себе вина. Я скоро приду.
Полковник вышел из комнаты, а Фернан, поколебавшись, плеснул в пустой бокал немного мускатного. Сеньор де Каэро вернулся через несколько минут, неся под мышкой тяжеленную шкатулку. Она тут же привлекла к себе внимание «василиска». От ларчика явственно несло глубокой стариной. Обычное дерево, потемневшее, местами рассохшееся. Но было в нем что-то, что приковывает
– Интересный предмет, – чтобы хоть что-то сказать, произнес маркиз.
– Да. Это вещица графа из церковного клада. Все никак не соберусь передать графине.
– Церковного клада?
– Неужели вы не слышали? – удивился полковник.
– Я мало с кем общаюсь, – развел руками Фернан. – Подобные новости нечасто до меня доходят. По долгу службы я интересуюсь несколько иными… вопросами.
Полковник де Каэро позволил себе вежливую улыбку, явно оценив намек.
– Хотите услышать эту историю?
– Да, но несколько позже. Вначале давайте закончим с делами.
– Узнаю хватку контрразведки, – отчего-то хохотнул командир кирасир. – Что же, дела так дела. Граф, как я уже говорил, уничтожил этот мусор, попросту бросив бумаги в камин. Сжег. А тут на днях я стал перерывать доставшееся мне наследие и наткнулся на забытую шкатулку. Кроме пары побрякушек и распятия там лежало вот это.
Полковник достал пачку листов. Они были перевязаны куском тонкой бечевки. Фернан развязал ее и стал внимательно пролистывать документы. Полковник следил за «василиском» и жевал сыр. В комнате воцарилась тишина, лишь бумажные листы шуршали в руках сеньора де Суоза.
Пока ничего интересного он не увидел. Счета. Расписки. Сводки из штаба. Отчет по состоянию дел в полку. Несколько рапортов. Приказ о назначении. Опять счета. Несколько личных писем, которые Фернан пробежал мельком. Светские приветствия. Погода. Последние столичные сплетни. Ничего важного.
Письмо от жены. Его сеньор де Суоза проглядел куда внимательнее. В глаза сразу же бросился холодный, можно сказать, ледяной и презрительный тон официоза, словно и не жена писала мужу. Холодное, в пять слов приветствие, сухая констатация фактов и перечисление событий, произошедших в поместье, «пока сеньор муж изволит заниматься неугодной Спасителю войной». Вообще Спасителя сеньора Януария Мария упоминала по случаю и без случая. Также были не забыты изречения из Святой книги.
Фернан призвал все свое упрямство и продрался через эту религиозную шелуху. Вся беда была в том, что плода под шелухой не было. Маркиз де Нарриа с недоумением подумал, отчего граф не сплавил эту холодную гадюку в монастырь. Ведь мог. Не очень-то религиозный Фернан на этот раз не преминул возблагодарить Спасителя, что Рийна ничуть не походила характером на графиню.
Письмо, как и остальные бумаги, было отложено в сторону. Вновь счета, рапорты и доклады. Наконец он наткнулся на то, что искал. Изучил. Хмыкнул. Показал де Каэро. Тот кивнул:
– Да, именно это я и хотел вам показать.
– Она так и лежала? Среди прочего мусора?
– Совершенно верно.
«Василиск» нахмурился, потеребил изумрудную сережку в левом ухе. На бумаге, заинтересовавшей Фернана, было всего лишь три слова. В середине листа большими буквами было выведено – «Леонора». Также значились – «Лиса» и «Коралловый риф». «Леонора» была обведена в жирный кружок. От кружка к «Лисе» шла пунктирная линия. Еще одна линия, но на этот раз сплошная, от «Лисы» тянулась к «Коралловому рифу». Около «Леоноры» стоял небольшой вопросительный знак. «Коралловый риф» трижды подчеркнут.
Все. Больше ничего не было.
Фернан усиленно соображал. Как видно, писал граф. Личные заметки. Вопросительный знак напротив «Леоноры» мог означать только одно: к моменту написания этой бумаги граф не знал, кто она такая. Пунктир от «Леоноры» к «Лисе». Что бы это значило? И кто такая эта «Лиса»? На ум приходил только один человек, которого за глаза называли Лисом, – Жерар де Альтеньи, посол Андрады в Таргере. Контрразведка и раньше подозревала, что этот пронырливый андрадец имел связи с Леонорой или по крайней мере знал, кто она такая. Теперь же есть хоть какие-то наметки, что андрадский шпион связан с послом враждебной для Таргеры страны. Кто или что такое «Коралловый риф», «василиск» не представлял совершенно. Тайное имя еще одного шпиона? Какая-то местность, кличка животного или название трактира? Ясно было одно: судя по количеству подчеркиваний (перо даже продавило бумагу), этот самый «Коралловый риф» был очень важен для графа. Ключ. Путеводная ниточка к разгадке Леоноры.
«Проклятый вояка! – в раздражении подумал Фернан. – Мог бы не уничтожать документы или хотя бы написать на этом клочке хоть какую-то информацию!»
Сеньор де Суоза молча сложил листок пополам и убрал во внутренний карман. Полковник против такого самоуправства ничуть не возражал. Разве что уголки его губ иронично приподнялись.
– Вы удовлетворены?
– Скажите, сеньор, почему этот важный документ только сейчас попал в руки контрразведки? – сухо спросил Фернан, даже не подумав отвечать на вопрос.
Полковник был не робкого десятка. Он всего лишь скучающе пожал плечами:
– Я не так давно нашел шкатулку в вещах командира. А что до бумаг… У меня в подчинении целый полк, и мчаться в Эскарину, чтобы передать вам этот документ, мне было не досуг, а отправлять с посыльным – себе дороже. Нынче посыльные ненадежны, а дороги опасны. Рано или поздно контрразведка должна была прийти ко мне сама. Как видите, это и произошло.
Фернан недовольно поджал губы и сухо произнес:
– В былые времена сокрытие подобной информации приравнивалось к государственной измене.
– Сейчас не былые времена! – отрезал полковник. – Даже ваше ведомство теперь трижды думает, прежде чем арестовать военного. Давайте забудем этот разговор. Документы у вас, маркиз. Я помог чем смог.
Сеньор де Суоза проклял себя за несдержанность. Как контрразведчик, он мог позволить себе задавать куда более резкие вопросы куда более грубым тоном. Но такое обхождение было не для полковника де Каэро – выходца из очень влиятельного рода. Здесь стоило соблюдать вежливость и не оскорблять командира кирасир ни за что ни про что.