Под знаком огня

Atreyu Юлия

– Слезай, нам надо отпустить лошадь, – сказал тихо следователь, пытаясь оторвать от своего торса мои вросшие в него пальцы. Мы поочередно спешились под внимательным взглядом впечатляющего стража. Градимир аккуратно сматывал поводья, а я стояла остолбеневшая и в холодном поту, пытаясь не смотреть в сторону мутанта. Когда лошадь поскакала обратно, слева послышался шорох, и я медленно обернулась. Гигантский медвежий зад утонул в тумане, следователь подтолкнул меня и сделал шаг следом.

Слабость нарастала, и я отчетливо поняла, что она не являлась результатом страха. Ощущения вялости, затуманенности и ватных ног были сходны с теми, что сопутствуют женским дням. Метка на запястье начала легонько жечь. Я всеми силами старалась не обращать внимания на недомогание, как делаю это в обычной жизни, перед лицом более важных дел.

Вскоре

туман рассеялся, и по обратную сторону моста раскинулся город совершенно непохожий на Аскелаз, но оттого не менее ошеломительный. Квадратные формы, прямые линии, мощь и основательность. Это был город-крепость, высеченный ярусами прямо в желтой скале, частью которой являлся. Песочный оттенок породы излучал умиротворение и безмятежность. Ряды толстых стен, плоских крыш и арок сменяли друг друга, уходя далеко вдаль, где по ним растекались жаркие лучи золотого солнца. Отовсюду виднелись зеленые группы растительности – сокрытые от взгляда сады и вьющиеся по стенам живые ковры. Я ахнула и следователь, взглянув на меня, улыбнулся. Медведь прохрипел и повернул обратно, а мы продолжили путь.

Вблизи Шелийваз оказался еще красивее: фонтаны и искусственные водопады, крохотные зеленые площадки и раскидистые сады, спокойная величественная монументальность, вселяющая ощущения защиты и надежности. Я подняла голову, чтобы рассмотреть громадное здание, походящее на пирамиду со срезанной макушкой, обрисовавшееся впереди. Наверное, это был дворец правителя. Внезапно мне вспомнилась просьба госпожи Тайанэль и, переложив из руки в руку мокрый, от пота, вызванного стрессом, платок, я сказала:

– Градимир, вчера в курительной один из гостей обмолвился об этом городе. Сказал, что тут есть место, где загадывают желания. Дерево с лентами…

– Мы скоро будем проходить его, увидишь.

Я внутренне порадовалось и нагнала следователя, ибо у медведей, как и у грифонов, с гостеприимством было не очень. Однако, это не мешало мне, рассматривать встречающихся по пути жителей с нескрываемым интересом, подмечая их аутентичные особенности. Одевались они в полотняные полуприлегающие штаны, рубахи, и безрукавки, особое место на которых отводилось орнаментам. Широкие полосы витиеватых узоров с преимущественно морскими мотивами декорировали манжеты и подолы, служили поясами. Цвета здесь предпочитали натуральные – от глубоких и темных, как влажный мох в тенистом бору, до светлых и звенящих словно лазурная капля росы на весенней траве. Еще местные любили украшения. Ожерелья и бусы из самоцветных камней в несколько оборотов обвивали руки и шеи горожан, от мала до велика. Что касалось внешности – принадлежавший к этой части острова народ, имел статную мускулистую конституцию – как среди мужчин, так и среди женщин, похожих на амазонок; светлую кожу, зачастую покрытую румянцем. Волосам отводилось отдельное внимание: русые либо каштановые, поголовно густые, они собирались в колоски и косы, одиночные и множественные, толстые и тонкие. Туда же вплетались шнуры, ленты и бусины. Cветлые глаза у большинства были разными – один голубой, второй зеленый.

Обследуя любопытным взглядом встречных людей, в ответ я натыкалась на суровые выражения лиц. При виде меня горожане недовольно хмурились, приостанавливаясь и провожая подозрительным взглядом нас со следователем. Я слышала их возмущенные комментарии. Пару раз нам даже перегородили дорогу особо встревоженные моим присутствием мужчины. Скрестив руки на груди, они просили Градимира объясниться, но даже получив ответ, жители весьма неохотно отступали в сторону, давая нам дорогу.

Как раз за “пирамидой” открывалась просторная площадь с прогулочными тропинками и растительными секторами, в одном из которых находилось лиственное дерево замысловатой формы. Его мощный ствол в метре над землей перегибался и под плавным углом рос диагонально. Толстые ветви оканчивались метелками более мелких веточек, густо усыпанных розовыми цветками, похожими на маленькие водные лилии и узкими зелеными стрелками жестких листьев. И без того яркое дерево, было украшено множеством цветных лент. Сойдя с дорожки, я подошла к искомой растительности и, оглянувшись по сторонам, положила на тот самый камень браслет, а под него – записку, чтобы не сдуло ветром.

– Поторопись! – окликнул меня следователь. – Нас ожидает правитель Уруз.

– Я думала, он ожидает тебя во дворце, ну или около

него…

– Так и есть, – спокойно ответил следователь.

– Но разве это не дворец? – удивленно вскинула брови я.

Мужчина помотал головой:

– Он на обратной стороне острова. Как и у грифонов.

– Уруз… Есть такая руна… В моем мире… Ничего хорошего не несет обычно…

– Как и здесь, – вздохнул Градимир.

Шли мы долго, и я уже подумала возмутиться, что от перешейка нам не предоставили коня, но потом вспомнила, что меня, собственно, сюда вообще никто не звал и, так уж и быть, поумерила свое недовольство. Внезапно, согретые солнцем стены лабиринта, закончились и перед нами раскинулась площадь с длинным искусственным прудом, озеленением, и аккуратными мостиками к плоскому широкому зданию, правое и левое крылья которого уходили так далеко на юг и север, что их не было видно.

Мы поднялись на один из помостов арочной формы и вышли прямо перед дворцом местного правителя. Угрюмый страж на входе стукнул о тяжелую деревянную дверь тыльной стороной секиры, не похожей на оружие древних викингов, а, более изящной и облегченной. Наружу вынырнул слуга и, кинув на нас беглый взгляд, тут же юркнул обратно. Через некоторое время дверь распахнулась и перед нашими взорами появился правитель Шелийваза. В общем–то, он походил на медведя и в человеческом обличие. Всклокоченная каштановая грива на висках заплетена в толстые косицы и прижата круглым обручем, увенчанным на лбу синим сапфиром. Повышенная растительность на лице и тяжелый взгляд придавали образу первобытную суровость. Пухлая нижняя губа, напряженно подпирающая густые усы перетекала в бороду, так же собранную в грубую косу. Облачен Уруз был в темно–бирюзовый кафтан, до середины толстых, как стволы деревьев, икр. На плечах, по подолу и боковым разрезам струился орнамент, вышитый блестящими нитями и изображающий серебристые гребни волн и плещущихся в них морских чудовищ. Под кафтаном виднелись просторные штанины. Грубые короткие сапоги, были наискось переплетены ремешками. На обоих запястьях рук правителя красовались толстые браслеты с самоцветами.

– Правитель Уруз, – поклонился следователь, и я машинально повторила его движение.

Спустившийся тяжелой поступью к нам мужчина, оказался еще и на две головы выше.

– Кого ты привел с собой в мой город, Градимир? – грозно вопросил великан и я мгновенно пожалела, что увязалась за следователем. Тот прокряхтел в кулак и неуверенно промямлил:

– Это моя помощница на ближайшее время. Помогает разобраться с одним преступлением на той части острова… В котором ее обвиняют. Она обладает сведениями, и, когда мне в голову приходят новые догадки – вносит коррективы, в точности соответствующие обстоятельствам на момент свершения преступления. – Постарался особо не врать следователь, едва заметно побледнев.

Уруз с минуту молчал, а потом сдвинул брови еще сильнее, так, что они практически слились в одну, и уточнил:

– Это касается смерти Эйтаху?

– Верно, – как–то совсем замявшись ответил мой спутник.

Уруз ничего не сказал только повернулся в сторону аллеи вдоль левого крыла и величественно зашагал по ней в сопровождении молодого броско-красивого парня с правильными чертами лица и вытянутым жилистым телом. Я не совсем поняла кем он являлся, возможно, охранником, либо личным слугой, поскольку для советника не подходил по возрасту. Правитель, о чем–то переговаривался со спутником, а мы семенили вслед за ними. И все же, я ожидала от медведей худшего, напичканная рассказами о них на половине грифонов. Суровые – да, и мужчины, и женщины, встречавшиеся мне на пути, обдавали меня острыми холодными взглядами. Опасные? – еще как! Один их вид кричал о силе и свирепости. Но вместе с тем никакого самоуправства и неоправданной агрессии я пока не заметила, а неприветливость ничем не отличалась от той, что проявляли ко мне в Аскелазе.

Мы миновали стены дворца, и минут пятнадцать спускались по склону, прежде чем перед нами образовался обрыв.

– Этой ямы не было еще два дня назад, – озадаченно сказал Уруз и, недобро пыхтя, сплел на груди руки.

Мы со следователем одновременно заглянули через край пропасти. Далеко внизу дыра уже заполнилась туманом. От высоты закружилась голова и я отпрянула назад.

– То есть склон просто исчез? – сосредоточенно уточнил следователь, доставая пергамент и карандаш.

– Угу, – угрюмо кивнул бородач.