Подаренная ему. На грани

Драч Маша

Амирхан еще сильней нахмурился, но никак не прокомментировал мою последнюю реплику. Глотнув еще напитка, он вынул из кармана брюк маленькую квадратную коробочку. В таких, обычно, украшения хранят. Амирхан открыл крышку. На маленькой белой подушечке я увидела серьги. Аккуратные золотые и по форме напоминают бутоны роз. Ничего подобного я в жизни не видела. Да и откуда? Украшений у меня никогда не было. Хотя хотелось. А какой бы девушке не хотелось?

— На моем вечере ты была с сережками. Слишком массивными и вульгарными. Тебе подойдет золото. Аккуратные формы. Плавные линии. Щедро украшенные бриллиантами. Ты прекрасна

в своей естественности, Виктория. Но еще слишком дикая.

— Дикая? — я презрительно сузила глаза. — С чего бы это? Не подскажешь? — я, не моргая, буравила Амирхана тяжелым взглядом.

— Это не зависит от обстоятельств. Ты вся соткана из огня, — Амирхан позволил себе еще одну небольшую улыбку. — Ты притягиваешь к себе, и в то же время отталкиваешь. Можешь подарить тепло, а можешь и сжечь дотла.

— Не нужно меня опутывать своими высокопарными речами, — резко ответила я, хотя где-то глубоко внутри себя почувствовала, что слова Амирхана всё же приятны мне. Но так не должно быть. — Спасибо. Уж как-нибудь обойдусь.

— Говорю же, что ты дикая, — губы Амирхана растянулись уже в полноценной улыбке.

— Уж точно не тебе говорить мне о дикости, — процедила я сквозь плотно стиснутые зубы. — Просто отпусти меня и найди себе покладистую кошку.

— Мне не нужна покладистая, — снова в его голосе собрана вся серьезность, на какую только способен Амирхан. — И я в сотый раз тебе повторяю — твое место теперь здесь.

Снова одна и та же пластинка. Мне ничего не осталось, кроме как глубоко вздохнуть и еще немного глотнуть этой паршивой теплой воды.

— Я хотел тебе подарить эти серьги, — Амирхан посмотрел на украшение.

— Мне от тебя ничего не нужно, — твёрдо ответила я, глядя перед собой.

— Я это уже понял, — он поднялся из-за стола и захлопнул коробочку с серёжками.

На секунду мне показалось, что Амирхан в своей крупной ладони просто раздавит несчастный подарок, но нет. Он поступил иначе. Вышел из беседки, замахнулся и выбросил коробочку. Я услышала всплеск воды и поняла, что серёжки ушли на дно искусственного пруда.

— Ты с ума сошел? — я вскочила со скамьи.

Я с бабушкой и дедушкой всегда жила скромно. Поэтому такое расточительство со стороны Амирхана вызвало во мне смесь шока и негодования. Мне и даром не нужны были эти серьги, но зачем выкидывать?

— Мог бы Айле подарить. Или у тебя так много денег, что можешь себе позволить швыряться золотом направо и налево? — я вперила руки в боки.

— Этот подарок предназначался для тебя, — Амирхан обернулся и с прищуром посмотрел на меня. — Тебе он не нужен, а передаривать — не в моих правилах.

— Дурацкая принципиальность, — я нахмурилась. — Пока одни люди голодают и едва концы с концами сводят, ты тут купаешься в роскоши и выбрасываешь драгоценности.

— Ты тоже будешь в ней купаться, женщина. Подо мной будешь. Это неизбежно. И огонь я твой приручу.

Я уже собиралась в очередной раз ответить чем-нибудь едким, но Амирхан подошел ко мне и больно ухватил за подбородок. Ну что за дурацкая привычка?

— Завтра мы кое-куда поедем. Так что в твоих же интересах быть послушной, иначе Хасан быстро с тобой разберется. Поняла меня? — Амирхан крепче сжал пальцы на моем подбородке.

— Да, — нехотя ответила я, не имея ни малейшего желания знать, как именно Хасан может со мной разобраться.

— Вот и славно, — Амирхан медленно разжал руку и отпустил меня.

Мы оба тяжело дышали от злости, и оба сверлили друг друга сердитыми взглядами. В этом взаимном недружелюбии таилась какая-то своя извращенная магия. Вот зачем я сдалась этому мужчине? Он садист? Или мазохист? А, может, всего и понемногу? На самом деле ответ чудовищно прост — женщины для него, как предмет роскоши. Вот и всё. Захотел — взял. Остальное не имеет значения. Ему не нужна веская причина, чтобы держать меня рядом с собой. Понравилась и всё тут. Похоже, этот тип не привык отказывать себе в удовольствиях, каким бы они ни были. Я в этом уже успела убедиться. Причем несколько раз.

— Я тебя ненавижу, — прошипела я, когда Амирхан выпрямился.

— От ненависти до любви всегда всего лишь один шаг, — как-то глухо отозвался он и развернувшись, пошел прочь.

Глава 10

Когда Хасан узнал, что я вместе с ним и Амирханом поеду на верблюжьи гонки, он весь позеленел от злости. Впрочем, это было полностью взаимной реакцией. Я тоже не горела желанием находиться в компании этих двоих. Но возможность хотя бы на время покинуть стены виллы была уж очень соблазнительной. А еще более соблазнительной была перспектива подольше понаблюдать за позеленевшей физиономией Хасана. Не я изъявила желание быть здесь. Меня вообще никто не спрашивал, чего я хочу. Так что злиться из-за моего присутствия — глупо. Пусть все свои претензии высказывает Амирхану, что он, собственно, и делал. Но раз Хасан здесь ничего в корне не меняет, пусть и дальше зеленеет, а я полюбуюсь. Надо же и мне хоть как-то эмоционально расслабляться в этом театре абсурда.

Я уже была полностью готова к поездке. Айла предупредила меня, что будет очень жарко, поэтому лучше прихватить с собой либо шляпу, либо платок. На дне своего чемодана я нашла платок. Обычный. Чёрный. Он отлично подходил к моему комбинезону. Правда, теперь казалось, что я собралась на похороны, а не на бега.

Пока Айла учила меня, как нужно красиво завязывать платок, я услышала ругань Хасана. Он что-то громко говорил Амирхану, даже без знаний языка было понятно — они снова ругались. Не скажу, что мне это доставляло максимальное удовольствие. Скорей, я относилась с осторожностью и насторожённостью к тому, что происходило за стеной моей комнаты. Иметь у себя во врагах Хасана не очень-то хотелось. Мало ли, может, он больной на всю голову. У него взгляд такой, что без преувеличения можно сказать — Хасан хотел бы с радостью свернуть мне шею. Голыми руками. И с характерным хрустом.

— Дядя Хасан не любит девушек не нашей национальности, — вдруг шепнула мне Айла.

— Он, если честно, пугает своим взрывным темпераментом, — я нервно улыбнулась.

— Не пугайся. Дядя Амирхан в обиду тебя не даст. Он — здесь главный. Пусть дядя Хасан и старше, но это не его дом.

Что ж, это хоть немного, но бодрило. Объективно, лучше находиться поближе к Амирхану, чем рядом с его бешеным родственником. Когда мы рассаживались по машинам бледно-серые глаза Хасана всего лишь на миг остановились на мне. Ненависть. Кристально-чистая концентрированная ненависть. Если бы его взгляд умел убивать, я бы уже давно лежала на прохладном полу гаража и вряд ли дышала.