Подаренная лесом
Шрифт:
— Но подобный выброс обязательно должен фиксироваться магами нашего королевства, иначе…
— Дурень ты! Нет никакого выброса, — перебил дед, самодовольно усмехнувшись, поглаживая длинную седую бороду.
— Но вы же сами сказали… — на миг я даже растерялся.
— Лесная энергия принимает человеческое подобие, прекрасной девушки — Кельрианы. И, говорят, тот, кто найдет ее, избавится от любых хворей, обретет вечную молодость и будет жить вечно. Если, конечно, Кельриана сочтет его достойным, — закончил Пафнутий, вызвав мой разочарованный вздох.
Всего лишь очередная
— Ладно, дедушка, пошел я. Завтра принесу вам мазь, — махнул рукой, прощаясь, и направился к двери.
Но дед, сидя на лавке, уже полностью погрузился в свои воспоминания, даже не заметив, что я собрался уходить.
— Помню, мальчишкой с друзьями постоянно шастали по лесу в надежде, что именно мы найдем Кельриану…
— До свидания, дед Пафнутий! — крикнул громче, взявшись за дверную ручку.
— ...Все мечтал, что именно я встречу обнаженную красавицу, что назовет меня своим избранником… А встретил свою бабку, собиравшую малину. Ох и хороша была баба! Особенно как нагнется за своим туеском с ягодами, а я сзади к ней… — дед плавно перескочил уже на совсем другие воспоминания, а я замер, словно окаменев.
«Обнаженная красавица, что назовет избранником». «Сосредоточие лесной энергии, принявшее человеческое обличье». Кельриана…
19. Признание
Аврора
Как только Дэн вернулся из деревни, я сразу поняла, что что-то не так. Вернее… Я знала, что именно не так. Выражение легкого шока, застывшего на его лице, недоверие, клубящееся на дне глаз, губы, изогнутые в горькой усмешке… То, чего боялась больше всего, наконец-то случилось.
Все мои прошлые избранники знали с самого начала, что я собой представляю, не было нужды умалчивать правду. С ними было намного проще. Но с ними и не чувствовала себя по-настоящему нужной. Ни для кого еще не была отражением целого мира, как для Дэниела. Ни с кем так не хотела быть рядом всегда…
Сейчас же остро ощутила, как больно может ранить возникшая отчужденность в отношениях. Сердце дрогнуло, на миг остановившись, чтобы забиться еще быстрее. Почему-то стало трудно дышать, а глаза предательски защипало, и я вдруг стала видеть все словно размытым.
— Привет… — выдохнул Дэниел, застыв на пороге дома.
Он вглядывался в меня с каким-то болезненным интересом, словно искал в моем обличье нечто очень важное, но упорно не находил.
— Привет… Ты сегодня раньше, — ответила помертвевшими губами, откладывая бутылочку с молоком в сторону.
Машинально погладила слабо пискнувшего котенка и, на секунду прижавшись к его мягкой шерстке щекой, положила его на шерстяной шарф. Малыш тут же громко заурчал, укладываясь спать, а я, коротко выдохнув, шагнула к Дэниелу. Замерла, не дойдя пару шагов, боясь отвести взгляд от его лица, словно случится что-то очень плохое, если это сделаю. Напряжение между нами, казалось,
Еще один шаг, разделявший нас, Дэниел сделал сам. Поднес руку к моему лицу, но не коснулся — задержал в волоске от кожи, но я ощущала тепло его ладони. До безумия долгий миг, наполненный терпкой горечью, и все же я почувствовала нежное прикосновение. Хриплый вздох, полный облегчения, разрушил повисшую тишину. Лишь спустя несколько секунд поняла, что он принадлежал мне.
Дэн, зарывшись обеими ладонями в мои волосы, прижался лбом к моему и закрыл глаза.
— Я скучал… — выдохнул он почти беспомощно и бережно обнял, как прежде, словно ничего и не случилось.
Едва слышно всхлипнув от облегчения, молча крепко прижалась к нему, чувствуя, как бешено колотится его сердце.
— Ты пахнешь молоком. И еще немного морозным утром… А раньше были еловые шишки и осенние листья, — прошептал Дэн немного невнятно, уткнувшись лицом в мои волосы.
— Тебе не нравится?
— Нравится. До безумия… Ты ведь моя Рори, правда?
Очередной вопрос застал меня врасплох. Не зная, как на него ответить, сделала то, что в тот момент считала единственно правильным: приподнявшись на цыпочки, нежно коснулась своими губами его.
— Твоя… Только твоя…
Больше не было сказано ни слова. Лишь пылкие объятья, словно мы не виделись несколько месяцев, и обжигающие соленые поцелуи.
Полетевшая в сторону одежда, легкий сквозняк, остужавший разгоряченную кожу, мягкость шкуры под спиной и всполохи огня от камина, бросавшие причудливые блики на наши тела, объятые страстью — вот то, что стало важным в тот момент. То, что стало нашим якорем, подтверждением того, что мы все еще здесь, все еще вместе, все еще без ума друг от друга.
Дэниел целовал меня так, словно в первый раз, боясь спугнуть, причинить боль, потерять… И я отдавалась с пылом, изгибаясь в объятьях, со стонами наслаждения шептала его имя. Льнула, будто увядающий цветок, тянувшийся к живительной влаге, приникала к его телу, исследовала губами каждую выпуклость и впадинку, доводя ласками до исступления. Растворялась в нем и возрождалась снова, двигаясь в такт к самому пику блаженства, накрывшего нас сплошным шквалом…
Дэниел
Аврора лежала, доверчиво прижавшись ко мне, рыжие волосы упорно лезли в нос и рот, но я даже подумать не мог, чтобы отодвинуться. Ласково погладил шелковистые прядки, убрав одну, прилипшую к ее щеке. Коснулся губами ее волос, даруя невесомый поцелуй и вдыхая все тот же сводящий с ума запах морозной свежести с едва заметными нотками свежего молока. Что бы она ни делала, это был именно ее запах, и он менялся, насколько понял, лишь со сменой времени года…
Порывисто вздохнул, понимая, что мысли вновь ушли в опасном направлении. Провел пальцем по ее едва заметным веснушкам на щеках, словно желая убедиться, что они настоящие. Смахнул выпавшую ресничку и, наклонившись, легко поцеловал в теплый кончик носа, заставив мое чудо улыбнуться.