Подари мне другую жизнь
Шрифт:
— Понятно… Ладно, я пошла. Вернусь часам к шести. Как раз на первом закончится «Ирония судьбы» и начнется концерт.
— Пока, Верочка!
Вера спустилась по лестнице, не замечая ступенек и больше не сдерживая слез. Не было сил… Совсем. Она побежала в сторону школы, в которой когда-то училась. Почему туда Вера и сама не знала. Плюхнувшись на колесо на спортивной площадке, девушка заплакала. А снег кружил вокруг, демонстрируя свое равнодушие к ее горю. Зима сменит зиму, снег так и будет кружить, а она — нет, она больше не встретит зиму…
— Как же больно, — прошептала Вера, давясь слезами.
Нос
Школа была ее проклятием на протяжении десяти лет. Она всегда была худой и какой-то нескладной. И дети не переставали тыкать ей в лицо этим. «Палка», «Доска Верка», «Шапокляк» — были ее вторыми именами в этой тюрьме. Как она ненавидела каждый день своего пребывания в школе! Жестокие дети навсегда вложили ей в голову простую истину — она страшная. Нескладная, длинная, тощая, без груди…
«Просто уродец», — мысленно усмехнулась Вера.
Поэтому она всегда избегала парней, ни с кем не знакомилась, не общалась. И только и делала, что ждала этого великого дня — выпускного. Сердце сдавило болью. Самые лучшие дни ее жизни прошли в темноте и ненависти к себе, в замкнутости и отрешенности от всего мира. И даже эти дни было не вернуть.
Вера всхлипнула, доставая из кармана куртки платок. Вернуть бы все назад, и плевать на то, что говорят противные люди вокруг! Решение было так близко — просто закрыть уши и не позволять яду их слов просачиваться в душу. Все было так просто и очевидно — любить себя, назло всем голосам и мнениям. Но она не смогла. А потом рак поставил крест на всей дальнейшей жизни. Цветок умирает, даже не успев распуститься…
И по Ромке она дико скучала. Он и Алинка — два самых любимых лучика света во тьме ее жизни. Эти двое единственные знали об участи, которую ей приготовила судьба. Хоть кто-то из них обрел свое счастье. Как много времени раньше они проводили вместе, доверяя друг другу все-все свои тайны и переживая. Узнав о том, что болезнь перешла в активную стадию и начала ее быстро убивать, Вера первым делом сообщила Ромке. Она надеялась, что родители простят ей эту ложь во благо.
— О, Боже, уже шестой час, — пробубнила в шарф Вера, поглядывая на часы. — Папа должен скоро прийти, да и маме не мешало бы помочь.
Девушка смахнула слезы, зная, что ветер и холод все равно не оставят соленых следов на щеках, и двинулась домой. Папа уже действительно пришел. Он смотрел телевизор.
— Какие люди у нас в глухомани! — воскликнул отец, встречая Веру.
Она улыбнулась ему в ответ и крепко обняла. Вот и папа. Не проходящая тоска скрутила жилы. Когда-то, когда еще был шанс жить, она была холодна с родителями, жила единственной мечтой — поскорее оставить дом и никогда не возвращаться обратно. Но жизнь распорядилась иначе. Она вернула её сюда, буквально поставила на колени. Вере хотелось слезно молить Небеса, стоя на коленях, лишь бы они дали ей еще одну возможность, еще один шанс…
Время пролетело незаметно, как настал час накрывать на стол. Оно всегда пролетало незаметно. Невозможно было за ним успеть. Вера разгладила праздничную скатерть
— Доченька, как же мы с отцом рады, что этот Новый год ты встречаешь с нами! — всплеснула руками мама, обнимая Веру.
— И я, мамочка, — тихо сказала Вера, прижимаясь к матери и наслаждаясь этими объятиями. И почему только перед смертью она стала так ценить многое в этой жизни, чего раньше просто не замечала?..
— Ну что, накрываем на стол? — воодушевленно предложил папа, уже предвкушая новогодний пир.
Будучи глупым и вредным подростком, Вера часто сбегала к себе в комнату часов в десять, не дожидаясь боя курантов и новогоднего обращения президента. Ей было все равно. На ночь она не ела, желание с шампанским не загадывала и вообще не пила никогда. Для нее Новый год, так же как и день рождения, ничего не значил. Но этот год она встретит в кругу семьи, как нормальный человек. Нормальный человек, каким она не смогла быть при жизни. А теперь пришла пора умирать.
— Дочка, закрой глаза, — загадочно произнес отец. — И протяни вперед руку.
Вера подчинилась. Ее запястья коснулось что-то приятно прохладное. Девушка открыла глаза. Золотой браслет с цветными камешками. Ну зачем же дарить такие дорогие подарки? Ее глаза увлажнились.
— Спасибо, мам, пап, — обняла каждого родителя по очереди, — но это очень дорого…
— Для любимой дочери? — усмехнулась мама. — Побойся Бога, Верочка! Уж если нам на машины всякие денег не жалко, то на тебя — тем более, — скосила взгляд на отца.
Тот лишь вымученно вздохнул. Вера подарила родителям свой подарок — деньги. На большее фантазии не хватило. Купят сами себе все, что захотят. Все обнялись, обменялись любезностями и сели за стол.
— Сколько вкусностей, — пробубнила Вера, накладывая себе еще салата.
Сегодня она позволит себе все, что ей категорически запрещено! Вера рассказывала родителям о своей жизни в Москве, приукрашивая многие моменты, чтобы не портить им праздник. Они ели и параллельно с этим смотрели концерты на всех каналах. Оставалось совсем чуть-чуть до выступления президента, после которого пробьют куранты. Мама уже приготовила клочки бумаги, чтобы быстро написать на них желание и сжечь, затем выпив пепел с шампанским.
— Всем тихо! — распорядилась Валентина Игоревна. — Эдик, оторвись ты от курицы. Президент сейчас будет говорить.
Семья смиренно выслушала новогоднее обращение президента. Вера, пока слушала, думала, что бы такое загадать… Ей уже ничего не нужно было. Рука сама вывела мелким почерком неожиданное желание — любить и быть любимой. Господи, какую чушь она загадала! Нельзя тратить желание так глупо!
— Мама, дай еще клочок бумаги. Я хочу загадать другое желание.
— Поздно, Верочка! — торопливо бросила ей мать, загадывая свое желание. — Сжигай то, что уже написала. Оно и есть самое заветное, раз ты его первым написала. Поверь, солнышко.