Подари мне любовь
Шрифт:
Он и сам бы на ее месте не поверил. Кто-то привез его на север, но это означает, что со дня нападения прошло много дней…, он совсем ничего не помнит. Почему так хочется дотронуться до медово-золотистых волос с прядями оттенка корицы… Нет, это томительная пустота в животе виновата в том, что в голову лезет всякая чушь хотя эта девчонка действительно прелестна, и к тому же теперь необязательно присматриваться к ней, он и так достаточно ясно представляет ее в воображении. Она немного пониже Кристен и гораздо тоньше, хотя соломинкой ее тоже не назовешь.
Он, Селиг Благословенный, кому улыбались боги севера и кого одаривал милостями христианский Бог, великий воин, сильный, здоровый, наделенный приятной внешностью, выросший в прекрасной семье, помогавший построить собственными руками свой просторный дом, владелец корабля, удачливый торговец, состоятельный человек, привлекающий сердца всех женщин, на которых достаточно было лишь бросить взгляд… Просто немыслимо, что он очутился здесь, в темнице, совершенно больной и беспомощный. И в довершение всего женщина, да-да, именно женщина, обвиняет его в столь гнусном занятии. Шпион! Подумать только!
И это вместо того, чтобы приказать немедленно освободить его, хлопотать вокруг него, ухаживать, лелеять, окружить нежной заботой! А его голова должна была, вне всякого сомнения, покоиться между ее упругих грудей. Нет…, нет…, не ее…
Селит снова покачал головой, хотя жгучая боль мгновенно пронзила виски. Он никак не мог до конца осмыслить, почему получилось так, что именно эта женщина - хозяйка - имеет право судить его и обвинять, когда все, чего хотел Селит, - это соблазнить ее, завлечь в постель, ласкать: она казалась такой хрупкой и очаровательной.
Сквозь горячечный туман до Селига донесся ее голос:
– Если ты шпион, значит, уже успел узнать, что мы живем сытно и спокойно, в крепких, хорошо защищенных домах. И неплохо бы твоему королю Алфреду знать об этом.
Колеблющаяся серая дымка немного рассеялась, но теперь в глазах двоилось, и женщин стало две.
– Вряд ли ему это интересно, - едва выговорил он.
– Король обороняет свои владения и не собирается нападать.
– Мой брат просто велел бы убить тебя, но его сейчас нет, а ” всегда считаю, что лишнее золото не помешает, - не обращая внимания на его слова, добавила Эрика.
– Если у тебя есть хозяин или лорд, который смог бы заплатить за тебя выкуп, я пошлю к нему гонца.
– Я сам могу заплатить за собственное освобождение.
– Тогда я хочу увидеть цвет твоего золота. Или ты считаешь меня настолько глупой, что рассчитываешь уговорить отвезти тебя туда, где оно спрятано?
Селит не хотел впутывать Кристен в эту дурацкую историю, он надеялся договориться с этой женщиной. Какое странное противоречие - полные, манящие губы и маленький упрямый подбородок… Много ли труда придется затратить, чтобы очаровать ее и уговорить выпустить отсюда?
Селит улыбнулся девушке той белозубой улыбкой, которая завоевала так много женских сердец.
– Хочешь правду, солнышко? Я на самом деле
Но девушка, казалось, вовсе не думала успокаиваться. Она негодующе выпрямилась: лазурно-голубые глаза метали искры.
– И я должна верить этому?! Пытаешься убедить меня в том, что ты - норвежский викинг? Викинг, выполняющий просьбу короля саксов?! Клянусь Одином…
– Клянусь Одином, что говорю правду, - перебил он, прежде чем Эрика окончательно впала в бешенство.
– Да, я в дружбе с саксами, и виной тому обстоятельства - моя сестра замужем за одним из них, история запутанная, поскольку сначала она была его рабыней, а мой отец спас ее, и только потом сыграли свадьбу.
Эрика была готова завопить от злости. Узник и до этого плел явный вздор, совершенную чушь, но его последняя сказка… Где это видано, чтобы рабыни выходили замуж за собственных хозяев?! Он, очевидно, считает ее совершенной дурочкой!
Девушка, однако, ничего не высказала по поводу только что услышанного, боясь, что, если заговорит, окончательно потеряет терпение.
– Если не хочешь сказать, кто твой господин, может, лучше послать гонца к твоему королю Алфреду?
– Нет, не стоит, поскольку твоему королю, новообращенному христианину, не очень понравится, если Алфред пожалуется, что один из его посланников несправедливо обвинен и брошен в темницу.
– Несправедливо обвинен?
– сухо повторила она.
– И это после всей лжи, что ты тут нагородил? Если тебя некому выкупить, так и скажи.
У Селига больше не осталось сил выносить все это. Дурнота вновь подступила к горлу, а ведь на этот раз он даже не пошевелился. Кажется, лихорадка, которой Селиг так боялся, вновь вернулась. Теперь он даже не был уверен, с кем спорит сейчас и кому отвечает, просто знал, что девушка очаровательна, а он еще даже не отведал ее прелестей. С невероятным трудом сосредоточившись. Селит пробормотал, еле ворочая языком:
– Мы с тобой не враги и никогда не сможем быть врагами. Освободи меня, девчонка. Мне нужно лечь в постель…, твою, если захочешь.
Это оскорбление оказалось последней каплей, и Эрика взорвалась. Каким же наглым надо быть, чтобы так дерзко разговаривать с ней перед ее же людьми!
– Да как ты смеешь?! Может, хорошая порка научит тебя вежливости к тому времени, как я снова допрошу тебя, если, конечно, захочу сделать это еще раз, ибо, скорее всего, просто оставлю тебя гнить здесь до скончания века!