Подари мне поцелуй
Шрифт:
Алек отчетливо понимал, что Джулия была перед ним совершенно безоружна. Всего два или три умелых поцелуя – и он мог разжечь в ней настоящее пламя, которое тлело до поры до времени под тщательно застегнутыми одеждами, добиться любых обещаний. В ней текла неукротимая кровь мисс Дракон, хотя она и отказывалась это признать.
Если бы только он захотел! Но проблема была не только в том, чтобы сдержать слово чести. Алек вовсе не был уверен, что он сможет ограничиться поцелуем и не даст ему перерасти в нечто большее, что нарушит и его душевное спокойствие. Конечно, он мог бы воспользоваться такой ситуацией для того, чтобы уговорить Джулию пересмотреть
Нужно поскорее поручить Джулию заботам леди Бирлингтон, а пока ему придется остаться на своей половине кареты с болезненно напряженным телом, и с каждой секундой это состояние будет усугубляться.
Тяжело вздохнув, Алек подумал, что Люсьен, как всегда, оказался прав. Благие намерения доставляют массу неудобств.
Глава 11
– Эдмунд! – Мэдди громко стукнула тростью по полу кареты. – Проснитесь! Как, по-вашему, нам выйти из кареты, когда вы развалились прямо у дверцы?
Очнувшись от приятной дремоты, Эдмунд резко подскочил, больно ударившись при этом головой о низкий потолок кареты. Книжки и шали тут же полетели на пол, а Эфраим истерично затявкал.
В отчаянии Эдмунд прижал руки к груди, отчего на его ярком желто-зеленом жилете появились многочисленные складки.
– Тетушка Мэдди, как вы меня напугали! У меня даже началось сердцебиение!
Джулии еле удалось подавить смех. Эдмунд по своей природе был таким милым и безропотным, что сразу завоевал ее симпатию. Последние две недели он повсюду сопровождал их с Мэдди в многочисленных поездках и давал Джулии разнообразные советы по поводу того, как укладывать волосы, в одежду какого цвета следует одеваться в дождливый день или какие полусапожки лучше всего подходят к ее новой накидке.
Поскольку его эстетические представления все же внушали Джулии некоторые опасения, то она, как правило, вежливо выслушивала Эдмунда и делала все наоборот. Пока что внутреннее чутье ее не подводило.
Мэдди ласково погладила песика по голове.
– Ну-ну, успокойся, мой ангел. – Когда лай стих и превратился в довольное повизгивание, она пихнула своей тростью племянника в живот. – Прекратите ныть и откройте эту дурацкую дверцу!
– Но кучер...
– Он еще старше, чем я: только на то, чтобы слезть с козел, у него уйдет целый час.
Эдмунд собрал разбросанные вещи и покорно распахнул дверцу кареты.
– Не знаю, зачем вы его вообще держите, раз он так чертовски медлителен. Мы добирались сюда целых полчаса! В своей коляске я доехал бы сюда за десять минут.
– Это потому, что вы совершенно не жалеете бедных лошадей. – Опершись на руку племянника, Мэдди наконец выбралась из кареты.
Внезапно Эдмунда озарила догадка.
– Большое спасибо, дорогая тетушка Мэдди! А я-то не понимал, почему мне не разрешают вступить в клуб «Четыре коня»! Видимо, я слишком усердно погоняю лошадей и не жалею хлыста, если можно так выразиться...
Мэдди фыркнула:
– Да уж, такое предположить можете только вы: никому другому ничего подобного и в голову не придет. Такого неуклюжего болвана я в жизни не встречала. – Мэдди обернулась к Джулии. – Однажды я видела, какон перевернулся со своей коляской прямо на Бонд-стрит. Совершенно не умеет управляться с вожжами!
– Послушайте, тетушка Мэдди, – торопливо произнес Эдмунд, отчаянно покраснев. – С вашей стороны несправедливо напоминать о том, что случилось давным-давно!
– Хм. Вы и в сорок лет будете таким же растяпой.
Джулия вышла из карсты. Чтобы приободрить Эдмунда, она улыбнулась ему и взяла у него книгу и шаль, которые, казалось, вот-вот упадут на землю.
– Благодарю вас, – пробормотал он. – Клянусь, настанет день, когда мне захочется придушить ее. Она может довести...
– Эдмунд! – окликнула его Мэдди. – Я не собираюсь в свои годы стоять весь день на солнцепеке! Ну что за наказание!
Джулия хихикнула, увидев, как Эдмунд передразнил тетушку, прежде чем поспешить на ее зов. Хотя сначала она немного побаивалась встречи следи Бирлингтон, однако сразу же привязалась к этой сварливой женщине, так как увидела, что за ее внешней раздражительностью, как за щитом, скрывается доброе сердце.
Пожилая дама накинула на плечи шаль и повела несчастного племянника к зданию с вывеской «Библиотека».
– Пойдемте, Джулия. Я хочу взять ту новую книгу, о которой мне рассказывала леди Каслуэйт, когда мы были у модистки.
Джулия поморщилась. За последние две недели они с леди Бирлингтон каждое утро отправлялись по магазинам. Там на нее постоянно что-то примеряли и надевали, словно она была куклой. Правда, и результат был заметен. Теперь она выглядела гораздо моложе своих двадцати семи лет: лицо, обрамленное волнистыми локонами, стало более округлым, а глаза казались еще больше. Но всего удивительнее было то, как изменилась ее фигура. Джулия всегда считала себя чересчур щуплой, а рост слишком небольшим, чтобы обратить на себя чье-то внимание. Только теперь она начала понимать, что ее фигура идеально соответствует последней моде.
«А вот Алек ничего этого не замечает», – с раздражением подумала Джулия. С того вечера, когда они встретились у Терезы, он старательно избегал ее. Хотя виконт каждое утро спускался к завтраку, за столом он лишь поддерживал вежливую беседу, казалось, его совершенно не интересуют те изменения, которые происходят в ее внешности, а может, он и вовсе не замечает их.
Джулия очень дорожила этими утренними встречами, проходившими, как правило, почти без слов, потому что в другое время она Алека почти не видела. Она знала, что слуги уже начали озабоченно перешептываться. Миссис Уинстон приобрела раздражающую Джулию привычку ободряюще гладить ее по руке с выражением слезливой заботы, а Барроуз начал каждый вечер перед сном приносить ей стакан молока. Джулия стоически воспринимала все эти знаки внимания: хотя она очень хорошо относилась к ним обоим, все же они были слугами Алека, а не ее собственными.
Ночь за ночью она проводила, часами ворочаясь без сна, пока до нее не начинали доноситься звуки размеренного дыхания в передней. Следом за этим раздавался глухой стук двери. Неизменностью своего поведения она напоминала самой себе преданного Барроуза, который так же сторожил сон хозяина.
Это было очень глупо, но никакие уговоры не смогли бы заставить ее уснуть, пока она не услышит мерное дыхание Алека. Джулия частенько задумывалась, где он проводит вечера. Она знала, что он не нарушит данное им слово, но никак не могла отделаться от навязчивых мыслей о том, что виконт сейчас держит за талию какую-нибудь раскрашенную смазливую кокетку и горячо ее целует. При возникновении таких видений она обычно заставляла себя прекратить свои размышления, чтобы не дать волю слезам.