Подари мне себя
Шрифт:
В этот же день в Сети в топ вышло видео, на котором Витюша орет благим матом на курьера из магазина интимных товаров. Я даже улыбнулся, глядя, как он машет огромным розовым пенисом, доказывая, что этот заказ не его.
Как некстати он привлек к себе внимание…
Через сутки он пропал. А еще через неделю исчез и Вознесенский. И вот уже семь месяцев вся чертова семейка то ли в бегах, то ли в подвалах чьего-то особняка.
Судя по тому, что Артем тоже свалил, я искренне надеялся, что хотя бы девочки в безопасности.
Тогда
Потом наведался в офис, где довел до истерики ее подчиненных. Потом же пришлось и их брать под крыло, ибо без начальницы они впали в анабиоз. Хорошо хоть, секретарь ее с мозгами оказалась – она и занялась поддержанием бизнеса.
Только до Филатова я не мог добраться. Не знаю как быстро, должно быть очень, но ему стало известно об оплошности.
Но я должен был найти эти деньги, найти и вернуть их трем владельцам, на которых вышел совершенно случайно.
Как и на мотивы Филатова. Ведь я оказался прав: он хотел отомстить Вознесенскому за старую обиду. Только вот везде просчитался. Абсолютно.
Илларион Аристархович, почуяв жареное, сбежал. Голову даю на отсечение, что отсиживается где-то за границей.
А вот насчет Витюши я бы не был так уверен. Скорее всего, братцу повезло меньше. Но все это были лишь догадки.
Примерно через месяц после аварии мне пришло письмо. Обычное, бумажное. Почтой России. Я чуть не поперхнулся, когда Эльвира положила его на стол вместе с прочей корреспонденцией.
Внутри оказался один листок А4 с текстом: «Филатов мстит Вознесенскому за личную обиду. Все рассчитано так, чтобы кредиторы Виктора Трофимова взяли деньги у того, у кого они есть. Вознесенский разорен, его дочь – как заложник. Филатов ее спасает, и все счастливы. Думай.
P.S. Они целы и невредимы».
С этим листком я тогда отправился прямиком в больницу.
Если мне удалось оттуда сбежать непростительно быстро, то Олегу повезло значительно меньше: множественные переломы, рваные раны… Осколок стекла вошел в грудь, чудом не разорвав легкое и не попав в сердце.
Меня останавливать было некому, а вот у него был начальник. Очень строгий начальник! И родители.
Поэтому войдя в палату, я наткнулся на взгляд, полный бунтарства. Как маленький, ей-Богу!
– Олежек, ты смотришь на меня, как мальчик, которому запретили мороженку.
Я улыбнулся. Вид у друга был уже намного лучше. Осталось вынуть железные прутья из руки – и можно приступать к физическим упражнениям и работе.
Хотя судя по царящему вокруг хаосу: куча бумаг, провода, два ноутбука и один моноблок – можно сделать вывод, что работа у Олега идет полным ходом.
Но друг так не считал и на мою фразу отреагировал хмурым взглядом. Я сжалился:
– Смотри, что я сегодня получил. Что скажешь?
Я кинул ему лист вместе с конвертом. Первым делом он стал изучать марки и отметки, сделанные на почте.
Спустя пару минут изрек:
– Место получения невозможно узнать. Штрих-код – фальшивка, отметки –частично, – он кинул конверт обратно. – Это письмо гуляло минимум месяц по стране, пока не дошло до нас.
И он открыл содержимое. Я с наслаждением наблюдал, как его глаза округляются. Он взглянул на меня и снова перечитал, и снова, и снова…
– Ты думаешь то же, что и я? С ними действительно все хорошо?
– Думаю, да. Более того, я считаю, что у них более чем надежная компания и они в хороших руках.
Друг на секунду задумался, а потом рассмеялся.
– От ревности до хороших рук – один шаг, верно? Только зря воздух портил пару месяцев назад своими претензиями.
Я гневно сверкнул на него глазами. Да. Я ревновал Миру к ее безопаснику. Да и до сих пор не одобряю их сотрудничества. Но не признать его профессионализм, тем более в противовес Филатову и его же собственному отцу, не мог.
– Артем доказал свою преданность ей. Не думаю, что их отношения зайдут дальше работы. Или максимум дружбы. А вот насчет блондиночки не уверен. Она-то девушка свободная.
И я с наслаждением наблюдал, как лицо друга багровеет. А нечего было давить мне на больную мозоль! Сам находится в таком же положении со своей Машей.
– Ты, кстати, до сих пор не рассказал, что у вас там произошло с грудастой докторишкой в розовом. А мне, между прочим, интересно! Особенно учитывая то, что впервые за все время ради нее ты проигнорировал мой запрет.
– К черту запреты, Макс! Из-за этого я и накосячил, – он взлохматил прилично отросшие волосы. – Может, когда это дерьмо кончится, мы обязательно напьемся и поговорим друг с другом начистоту. А пока нет.
Он крутил в руках листочек. Да… Там вопросов на сотни миллионов, бизнес трещит по швам из-за вынужденного «отпуска»… А мы обсуждаем безопасность двух баб. Двух чертовых баб, которые въелись в наши сердца за непозволительно короткое время.
– А знаешь, я давно предполагал что-то подобное, – он кивнул на бумагу. – Давай выпишем меня отсюда и начнем прижимать старую крысу?
Я смотрел на него и никак не мог представить наш следующий шаг. Что теперь делать с этим знанием, как использовать информацию?
– Олег, хрен знает, что с этим делать. – я вертел в руках лист бумаги. – Я готов биться об заклад, что это весточка от Артема. Но что он ждет от нас? Чем им помочь? Как разрубить этот узел?
Я схватился за голову. С самого момента аварии меня разрывало от невозможности что-либо сделать. Нет, я, конечно же, работал, установил слежку за Филатовым, искал следы девочек. Но все это попахивало несвежим дерьмом.