Подари мне жизнь
Шрифт:
— Ну и как? — произнес Лавр, подмигивая.
— Отвали, — грубо ответил Константин, поскольку сам вид сыночка вызывал у него отвращение.
Погодите, постойте, — сказал тот. — Так дела не делаются.
— Какие еще дела?
— Ну… эти, наши.
— У нас с вами дел нет. И не будет.
Костя вырвал рукав, но Лавр тотчас же схватил его за полу халата. И зашептал в лицо:
— Нет, дружок, нельзя так. Бизнес есть бизнес. Вы деньги взяли? Тогда исполняйте то, о чем мы с вами договаривались?
— А о чем это мы с вами договаривались? — спросил Костя, не понимая. Лавр поднес палец к губам.
По коридору прошли две медсестры, оглянулись на них. Санитар провез на каталке больного.
— Ну как же, как же? — снова зашептал Лавр. — Я вам заплатил, надо делать.
— Да что делать-то?
— Ну… это… эвтаназию.
Костя смотрел на Лавра широко раскрытыми глазами. Тут наконец-то до него дошло.
— Эвтаназию? — переспросил он. — Ах вон оно что!..
— Да-да, именно, — торопливо проговорил Лавр. — Это гуманно, это теперь принято. В конце концов, это справедливо и безболезненно.
— Ясно. Сейчас тебе будет безболезненно. Ничего не почувствуешь.
Глаза Кости стали сужаться от злости, внутри него вырос ядерный гриб бешенства. Удар кулаком, который он нанес Лавру, был такой оглушительной силы, что сынуля, стоявший спиной к окну, разбил стекло, сломал раму и вылетел в больничный двор.
— Жалко, что первый этаж, — сказал Константин, опираясь на подоконник. Внизу в сугробе копошился Лавр.
В коридоре захлопали двери. К Константину стали сбегаться врачи, санитары и ходячие больные.
— Случайно выпал, — бросил он коротко и пошел прочь.
Ольга, вернувшись домой, сразу заметила на вешалке дорогое английское пальто Рената. И ондатровую шапку. Значит, вернулся все-таки. Она разделась и поспешила в комнату.
— Я прощаю тебя! — тотчас же произнес Ренат, столь важно и гордо, словно он был Бухарским эмиром, милуя приговоренного к казни. Эта фраза оттолкнула Ольгу.
— А мне оно нужно, твое прощение? — спросила она.
Ренат немного смутился. Перед ним на столе лежали медицинские заключения из больницы, где состоял под наблюдением Антон. Ольга молча собрала их и положила на полку.
— Ты меня даже не поцелуешь? — спросил Ренат.
— Как хочешь, — сказала Ольга и едва прикоснулась к его щеке губами.
— Почему ты не сказала мне, что Антон болен лейкозом?
— Потому что не хотела перекладывать на тебя мои проблемы. Я начинала говорить, но ты никогда не выслушиваешь меня до конца. Всегда перебиваешь.
— Теперь я готов выслушать.
— А теперь и говорить-то особенно не о чем. Лейкоз — это заболевание крови. Анализы у него плохие. Донором может быть или брат, или сестра. Поэтому я сегодня и встречалась с Костей, чтобы забеременеть. Извини. Вот тебе вся правда.
Ренат порывисто вскочил, побелел от злости, потом вновь сел. Опять поднялся и прошелся по комнате. Стукнул кулаком в стену.
— Убью его! — проговорил он, добавив несколько слов на своем родном языке. — Ты моя женщина.
— Я не твоя и ничья женщина, — ответила Ольга. — Я сама по себе, как моя мама. Как моя бабушка. У нас в семье все женщины одиноки, традиция такая. Я не могу ее нарушать.
— Все равно убью, — упрямо повторил Ренат. — Выслежу, как лисицу, и убью.
— Никого ты не убьешь, — произнесла Ольга. — Ты не сделаешь ему ничего плохого, понял? Или будешь иметь дело со мной. Я сама умею стрелять, в стендовом кружке занималась.
Ренат посмотрел на нее с некоторым изумлением.
— Ты так горячо за него вступаешься, что можно подумать — любишь его.
— Может быть, и люблю.
— Оля, перестань! — Ренат решил сменить тон. — Это я тебя люблю. А ты — меня. Разве не так?
— Может быть, и так, — вновь, как-то равнодушно сказала Ольга. Она устала, ей было все равно и хотелось спать. — Давай отложим наш разговор до другого раза? У меня просто сил нет, я совсем измучилась.
— Он, что ли, тебя так измучил? В постели? — опять сурово заговорил Ренат.
— О, Господи! — почти простонала Ольга. — Когда же меня вы все оставите в покое? Я начинаю всех вас просто ненавидеть! Уходи, Ренат. Мне надо отдохнуть.
Она прямо в одежде упала на диван и закрыла глаза. Ренат прошелся из одного угла комнаты в другой. Задумчиво постоял около Ольги. Хотел присесть рядом, но не решился.
— Ладно, я уйду, — сказал он тихо. — Но не потому, что ты меня гонишь. Я бы остался, несмотря ни на что, расквасил бы твоему Косте нос, но… Меня и самого прижали. Я попал в скверную историю, Оля. Словом, меня обложили, как зверя.
— Что случилось? — спросила она, открывая глаза.
— Бизнес, — коротко ответил он. — Там свои законы, не человеческие. Офис моей авиакомпании арестован. Два самолета задержаны в аэропорту. Квартира опечатана. Счет в банке закрыт. Сестра и брат прячутся за границей. Мне и самому придется некоторое время скрываться, пока я не разберусь с ситуацией. Не разведу проблему. Я боюсь, как бы они не вышли на тебя. Поэтому я ухожу. Но ты жди. Собственно, только за этим я и приходил — чтобы сказать тебе. И прости за все, если сможешь.