Подарок богов
Шрифт:
— Иди к Мордреду.
— Знаешь, я бы сходил, — Дин схватил его закованную руку и буквально пригвоздил к подлокотнику, заставив распрямить пальцы. — Рыцари, прекрасные дамы, турниры… Увы, приходится тебе лекцию про пытки читать. Может, мне в какой-нибудь палаческий колледж профессором податься? Одно из самых чувствительных мест человеческого организма — это… это не то, о чем ты подумал, — Дин хмыкнул. Он боялся. Боялся, что придется идти далеко, чтобы разговорить этого человека, привыкшего к Круциатусам своего шефа. Он боялся за себя, за то, что снова испытает удовольствие от пыток. Он уже практически себя ненавидел.
Дин сжал указательный палец Рудольфуса и начал медленно загонять под ноготь выбранную иголку. Сначала Рудольфус молчал, сжимая зубы. На лбу появилась испарина. Но иголка медленно двигалась внутрь, и терпеть боль было уже невозможно. Рудольфус глухо застонал.
— Молодец, не многие так могут, — высказал свое восхищение Дин. — Но ты только представь, у тебя двадцать пальцев, а в иголках у меня недостатка нет. И это только начало, — он слегка шевельнул иголку, которая уже наполовину скрылась под ногтевой пластинкой. Сэм отвернулся, а Рудольфус, не выдержав, заорал. — Ну что, будем говорить?
— Да! С одним условием. После вы меня отпустите и наложите Обливиэйт.
— Не наглей, — Дин резко вытащил иглу и бросил ее на стол. Руди вскрикнул, но боль начала понемногу утихать, и он смог сосредоточиться на предстоящем предательстве.
— А я не наглею, я жить хочу. Если Темный Лорд узнает, что я с вами откровенничал… А с другой стороны, если не начну, с вас станется запытать до смерти. Вам что, Обливиэйт жалко?
— Вот что значит четкая жизненная позиция, — Сэм подошел ближе. — Нам не жалко, сделаешь все, как надо, получишь свое забвение. Итак, зачем вы пришли к Пруэттам?
— Белла узнала о предстоящей женитьбе. Она даже к родителям не пошла, чтобы этого позора не видеть.
— А братья Пруэтты здесь при чем?
— Они все знали. У них дома эти двое встречались. И Мерлин бы с ним. Пруэтты тоже не горят желанием наладить отношения, запретили бы, да и всех дел, но эта дура умудрилась забеременеть.
— Да в чем конфликт-то? — Дин откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Насколько я понимаю, оба из хороших семей, в чем прикол вражды? К тому же он — Уизли, а не Блэк.
— Сейчас это уже неважно, в чем основа конфликта. Мать Артура — урожденная Блэк.
— Тьфу на вас с вашими заморочками. И меня еще спрашивают, почему я не женат, — Дин покачал головой. — Ладно, семейная ссора, все дела, братцы виноваты, покрывали потому что, и даже с подранком Долоховым понятно: сам рассчитывал на что-то и так обломился. А жена почему не пришла?
— Она хотела, и выражала свое желание достаточно громко. Темный Лорд решил наградить
— Вот, Дин, учись, как нужно ухаживать за замужними женщинами. Она свою хотелку высказала, раз — и голову скотины, из-за которой дама расстроилась, ей на блюде. Ты лучше скажи, ты из-за этого озверел? На девчонок накинулся, чуть не убил. Понимаю, адюльтер — это неприятно, а тот, кто рога наставил… ну, с ним особо не поспоришь, на дуэль не вызовешь, эту блядь не удавишь, чревато… А дерьмецо-то кипит, куда-то девать его надо. Мне, конечно, тебя жаль, мужик, но ты сам виноват. Знал же, что она с самого соплячества влюбленная в шефа, как кошка. Думал, замуж выйдет — пройдет?
— Откуда ты знаешь? — тихо спросил Рудольфус.
— Тоже мне, секрет Полишинеля, — фыркнул Сэм. — Об этом все знают, кому интересно.
— Ага, даже я знаю, хотя мне неинтересно. А вот ты, Сэм, садист. Я всего-то иголку под ноготь загнал, а ты по живому без ножа режешь. Твой шеф твоей бабе еще ценных презентов не делал, кроме голов, вызвавших неудовольствие? Я не цветы имею в виду, как ты понимаешь.
— Какую-то чашку и книгу, принадлежащую Основателям, хотя я в этом не уверен. Какая-то ерунда, что-то вроде руководства для учителей.
— Чудненько. И где все это?
— В фамильном сейфе. Беллатрикс сразу же свои сокровища туда отнесла.
— Отлично. Мы подошли к самому главному. Нам нужны эти вещи. И чаша, и книжка. Сам отдашь, или нам нужно будет прибегнуть к определенному воздействию?
— Сам, — подумав, сказал Рудольфус.
— Тогда ты сейчас быстренько Непреложный обет нам даешь, сходим в банк — и на все четыре стороны.
— Про Обливиэйт не забудьте.
— На поведение твое посмотрим, — Сэм вышел из комнаты и пошел за Северусом, чтобы тот провел обряд.
Он вошел в лабораторию. На огне уже стоял котел, в котором что-то булькало. Северус сосредоточено считал помешивания. Наконец он отложил лопаточку и погасил огонь.
Накрыв котел крышкой, Северус сказал:
— Сейчас, нужно, чтобы все это настоялось. Часа два.
— Как дела? — Сэм улыбнулся, увидев удовлетворение на лице Северуса.
— Хорошо. Пандора вспомнила, что за заклятье, а Андромеда вспомнила, что возле крыльца никак не могли вырастить лаванду. То она вяла на корню, то, наоборот, начинала налезать на мрамор. В общем, антагонистична до крайней степени. С остальным все просто. А у вас?
— Руди оказался на редкость словоохотлив. Он прямо-таки сразу согласился нам помочь и даже практически сам настоял на некоторых мерах предосторожности. Сев, ты нам нужен. Проводи девушек в гостевую спальню, ту, в которой две кровати стоят, пусть пока отдохнут. Думаю, вы согласитесь остаться на ночь? Это не слишком неприлично?
— Мы можем сказать, что ночевали в Хогвартсе, — пожала плечами Пандора.
— Хорошо, мы ждем, Сев.
Непреложный обет Рудольфус принес быстро. Ему самому не терпелось, чтобы все, наконец, закончилось. Палочку ему пока не вернули. Но это его не сильно огорчало. Он не видел ничего криминального в вопросах братьев. Также он недоумевал, для чего им понадобились вещи, пусть и хранящиеся в сейфе, но в ценности которых сам Руди сомневался. Он неплохо изучил Темного Лорда и прекрасно знал, что с по-настоящему ценными вещами тот просто так не расстанется.