Подарок феи. Королевская невеста
Шрифт:
К Азельме разом приклеилось множество потрясённых взглядов. Леди Клотильда первая демонстративно ахнула. Леди Диана часто заморгала. Лорд Хайдо приоткрыл рот. Кто-то вздыхал, кто-то ахал, кто-то всплеснул руками, а музыканты, которые не могли видеть Азельму с другого конца зала и с антресолей, перестали играть, заметив общее смятение.
Впрочем, это длилось недолго. Как будто во много голов сразу пришла одна и та же мудрая мысль: если эту девушку так настойчиво выделяет король, то лучше на всяких случай обойтись с ней как можно деликатней. И взгляды заскользили прочь от Азельмы, гости отворачивались, с преувеличенным интересом обращали внимание на что-то другое и говорили о чём-то другом. Лорд Хайдо поспешно поднял порванный вуаль, который обронила леди Клотильда, и расправил его на ладонях – увы, тут требовались нитка с иголкой.
– Леди Азельма, я охотно я отдам вам свой, – сообразила леди Диана и принялась откалывать от волос вуаль, который, подобно многим тут, весь вечер носила откинутым.
Но… с Азельмой снова случилось нечто, в который раз уже сегодня. Ещё одно потрясение – и разум опять прояснился. Как будто грязное стекло протирали раз за разом, и оно становилось всё чище и прозрачней.
– Не нужно, – остановила она Диану. – Да-да, не нужно. К чему мне скрывать уродство на этом балу? Разве я собираюсь кого-то очаровать? Все и так уже знают, как я выгляжу. Так что не нужно вуаля. К тому же это временно, да, миледи? – она с улыбкой взглянула на опекуншу. – Это скоро пройдёт.
– Да-да, пройдет! Пойдём уже! – у леди Клотильды мелькнула мысль насчет того, а не повредилась ли эта несчастная рассудком.
Ну и ладно, если это сделает её покорной!
Леди Клотильда опять дернула её за руку, надеясь, что хоть теперь несносная девчонка послушается. Она не поняла ещё, что всё будет как раз наоборот: у несносной не осталось ни малейшего резона ей подчиняться. Наоборот!
– Оставьте меня в покое, миледи, – резко сказала Азельма, отнимая руку и отступая на шаг. – Не смейте больше ко мне прикасаться. Я никогда больше не желаю вас видеть.
– А что тут произошло? – за спиной Азельмы стоял король. – Хайдо?..
Леди Клотильда поняла, что, хотя бы с опозданием, но пора уносить ноги, и сбежала подальше с прытью испуганной крольчихи, и с горьким чувством, что миссия провалена. Теперь разочарованная графиня Карри не станет хлопотать за Орсу!
– Лорд Хайдо был очень любезен, ваше величество, – заверила Азельма. – Я нечаянно испортила свой вуаль. Но если вам неприятно видеть меня такой, то я надену… вот леди Диана отдаёт мне свой.
– Оставь, – король смотрел на неё внимательно. – Я же предлагал снять это. Поступай, как тебе хочется. Отведаешь сладостей?
– Мне бы хотелось простой воды, с вашего разрешения.
Король сам налил ей воды в высокий серебряный стакан. Благодарно кивнул леди Диане.
– Ещё танец? – сказал он Азельме.
– - Это же бал, в конце концов, так пусть все танцуют! Послушай, может, я тебе надоел, и ты хотела бы потанцевать ещё с кем-нибудь?
– - Нет, ваше величество. Но если вы этого хотите…
– - Не хочу. Просто я должен был предложить, из вежливости, знаешь ли.
Графиня Карри с огромной досадой наблюдала эту сцену издалека. Последний промах леди Клотильды, глупой гусыни, похоронил надежду поправить этот несуразный бал. Да хотя бы избавиться от наглой девки! А вот завтра…
Что ж, всё только начинается!
Король смотрел на неё. Не отворачивался. Не скользил взглядом прочь. Как она сама, наверное, отвела бы взгляд от уродства или от неприятной раны – если помочь нельзя, зачем смотреть? Только смущать. Но взгляд Ильярда был спокойным, легким. Не досаждал. И вовсе не потому, что ей было всё равно. Если уж совсем честно – ей было совсем не безразлично отношение… его. Этого мужчины. И не ощущать его отвращение на самом деле было важно. И приятно. Ещё один маленький подарок в эту полную событий ночь.
Он считает, что всё это случилось из-за него, да? Если бы он не пригласил её на бал… Она стала уродиной, и он желает одарить её и утешить? Сочувствует? Ну что ж, многие не стали бы и пытаться, по крайней мере так настойчиво. И действительно, он ведь ещё желает наказать графиню Карри! Тоже причина. Графиня попыталась исподволь влиять на его поступки и решения! Потихоньку управлять им, как куклой для ярмарочного театра! Да, неудивительно, что он в гневе!
Но ведь…
Это злосчастное кружевное состязание! И какие взволнованные лица вот у тех молодых леди, которые собрались в кружок между колоннами и бросают на них с королём неприязненные взгляды. Нет, вообще-то, не на них с королём. Только на неё. А графиня Карри, она далеко, но зрение у Азельмы хорошее. Графиня тоже смотрит не неё. Азельма готова спорить, что взгляд у графини торжествующий. И озабоченный, да. Немного. И Азельму она, кажется, готова стереть в порошок, просто чтобы не мешала. Да-да, графиня не злая, напротив, она сама любезность. Но не терпит, когда ей мешают…
Всё это пронеслось в мыслях Азельмы, пока она в танце оглядывала зал. Теперь, когда на ней не было вуаля, всё стало иначе. Да просто она теперь всё хорошо видела! Это совсем не то, что заслониться от всего мира шелковой дымкой и отдаться своим грёзам. Теперь она видела. И слышала – то есть звуки приобрели свой смысл. Теперь многое ощущалось по-другому.
– Знаешь, Синичка, во время войны с Гретом в одном их замке…, – король улыбнулся ей еле заметно. – Короче говоря, тогда был бой, пожар на верхнем этаже, и на нас с оруженосцем обвалились горящие балки. Он пострадал сильнее, меня просто обожгло. То, что было открыто – руки и лицо. Не сильно. Даже болело недолго. Но видела бы ты, как после этого я выглядел!
Они снова танцевали очень длинную медленную павану, которая не мешала разговаривать.
– О, ваше величество! Я понимаю. Я не раз обжигала руки в кухне.
– Так представь лица всех этих прекрасных девиц, как они меня испугались бы!
– Не думаю, ваше величество… – она опустила взгляд.
– Хочешь сказать, что моё уродство никого не оттолкнуло бы? Потому что я король? – он вдруг рассмеялся.
– Такой пустяк? Конечно нет, это не оттолкнуло бы, – она улыбнулась ему в ответ.
– Верно, пустяк. Всё сошло, и следа не осталось. Точнее, небольшие рубцы убрал колдун. Но тогда вокруг меня были мужчины, и была война, и я не помнил об этой напасти на другой день. Только чесалось, когда заживало. Считай, что ты тоже пострадала на войне, – пошутил он, – я смотрю на тебя, как на боевого товарища. И сама говоришь, что тебе никого не нужно очаровывать. Правильно, что сняла вуаль.
Его взгляд стал теперь немного странным. Непонятным…
Правильно, что сняла – чтобы вызывать ужас и жалость? Ну пусть так. Хотя он, конечно, говорит совсем не об этом.