Подарок из Египта
Шрифт:
— Я тебе не верю, — сказал Унеферт. — Вы все равно бросите Суха на арену, когда он вам надоест.
— А какая тебе разница? — недовольно сказал Марк, — Мы вам хорошо заплатим, что вам еще нужно?
— Не горячись, Марк, — сказал Херемон. — Ты должен нас понять. Сух — это воплощение Себека на земле, и судьба его нам небезразлична.
— Хорошо, я могу поклясться чем угодно: Солнцем, богами Олимпа, своим Гением, наконец, что с Сухом все будет в порядке. Вас это устроит?
— Устроит Марк, устроит, — сказал Херемон, — А пока ты подожди нас здесь со своим другом. Мы пойдем решим, как нам поступить.
— Хорошо, — согласился Марк.
Жрецы вышли
— Вот же упрямые бараны, — со злостью проговорил Марк, — Можно подумать, что этот крокодил золото у них тут изрыгает.
— Да плюнь ты Марк на них, — успокаивал Теаген своего друга — не расстраивайся, не прода-дут, так не продадут. Сам видишь, они здесь не бедствуют, — и Теаген указал на богатую закуску.
Но Теаген был не прав. Денег храму как раз очень не хватало. А тут еще приближал-ся очередной праздник Себека, и жрецам нужно было найти достаточно средств, чтобы справить его со свойственной такому дню торжественностью и пышностью. Ведь на праздник съедутся паломники со всего Египта, и он должен запомниться им на всю жизнь. Поэтому деньги Марка, предложенные за крокодила, были очень кстати. Жрецы прекрасно понимали всю трудность своего положения и склонялись к мнению Херемона продать римлянам Суха. Один только Унеферт высказался про-тив. В храме у него была репутация фанатичного сторонника культа Себека, и его возмущение никого не удивило. Херемону только еще раз пришлось напом-нить Унеферту о скудости храмовой казны и о приближающемся празднике, который при нынешнем безденежье будет совсем жалким и посеет у верующих сомнение в могущество Себека. Против этих доводов Унеферт не нашел, что возразить.
Тогда жрецы стали думать, за какую цену продать Суха. Они боялись продешевить. Им еще ни разу не доводилось продавать свое священное животное, и какова его истинная цена, они понятия не имели. Но то, что Марк предложил заведомо низ-кую цену, они не сомневались. Наверняка этот римлянин пытается их провести и купить крокодила по дешевке. Жрецы хорошо знали этих жадных и хитрых латинян, всегда готовых надуть и урвать чужой кусок.
Чтобы не опростоволоситься, Херемон решил назначить цену в двести тысяч сестерциев. Разумеется, он потом сбавит немного, как и полагается при обычном торге, но меньше чем за сто пятьдесят тысяч жрецы договорились Суха не продавать.
Вернувшись к Марку, жрецы назвали ему свою цену, за которую они готовы были расстаться с Сухом. Марк немало удивился их аппетиту. Он мог бы еще понять жрецов, если бы Сух умел петь или плясать. Тогда да, за такого крокодила не жалко отдать и полмиллиона. Но самое большее, на что был способен Сух, это разевать пасть, чтобы туда швыряли деньги паломники. Жрецы снизили цену, но все равно она оставалась слишком высокой. Марк не мог столько заплатить. Он сильно поистратился в Александрии и Мемфисе. Наличными у него еще оставалось сто пятьдесят тысяч, но он намеревался на обратном пути сделать кое-какие покупки, да и на себя тратил каждый день немало. Так что выложить за кроко-дила последние деньги он не мог.
Марк еще полчаса боролся с упрямством жрецов, но те особенно не уступали, и Марк в раздражении послал их куда подальше.
Натыкаясь в темноте зала на толстые колонны, Марк и Теаген выбрались из храма. Херемон не сомневался, что они еще вернутся.
— Есть у него деньги, я это чувствую, — говорил он жрецам, имея в виду Марка, — В крайнем случае, продаст своего золотого орла. Ты, Унеферт, прочел, что было написано у орла под крыльями?
— Да, прочел, — отозвался
— Вот именно. Но наш крокодил не хуже.
Трифон дожидался римлян во дворе храма. По их быстрой походке и злому выражению лица Марка он сразу догадался, что Суха им заполучить не удалось. Трифон вздохнул с облегчением. Он побаивался крокодилов, и путешествовать с одним из этих животных, пусть даже и ручным, Трифону не очень-то хотелось.
С расспросами к Марку он приставать не стал. И так было все ясно. Марк поносил жрецов последними словами, не скрывая своих расстроенных чувств. Ему хотелось теперь завалиться в какой-нибудь трактир, чтобы успокоить свои нервы выпивкой. Теаген завсегда готов был поддержать друга в этом, и они расспросили Трифона, где здесь ближайшее злачное местечко. Трифон посоветовал им зайти в трактир грека Фрасибула под названием «Похотливый сфинкс».
Этот трактир был излюбленным местом паломников. Они, словно ненароком, всегда сворачивали сюда после молитв и жертвоприношений в храме. Здесь для них было много привлекательного: дешевое пиво, недорогая сносная стряпня и женщины на любой вкус.
Посреди трактира находилась деревянная круглая сцена, выкрашенная в красный цвет. На сцене под музыку седого флейтиста вяло танцевали обнаженные танцовщицы. Они недружно вертели своими прелестями, умело разжигая похоть в постояльцах.
К залу трактира примыкали отдельные комнатки, где изголодавшиеся по женскому телу паломники за несколько драхм могли уединиться с кудрявой эфиопкой или нумидийкой. Стены комнат были исписаны скабрезными стишками наподобие:
Ты, красотка, не пляши, Сиськой грозно не маши,или:
Не боюсь твоих грудей, Видел я страшней зверей!Над входом в трактир висела заманчивая вывеска, на которой яркой краской был изображен пресловутый сфинкс, одной лапой обнимающий красивого мальчика, а другой — не менее смазливую девчушку. Но вместо того, чтобы согласно мифу донимать их неразрешимыми загадками, сфинкс с вожделением поглядывал на сво-их голубков и облизывался в предвкушении двойного удовольствия. Марку и Теагену пришлась по душе эта вывеска, и, отправив Трифона на корабль, они шагнули в трактир.
Зоркий трактирщик приметил на груди Марка золотого орла и меч на поясе Teaгена. Он сразу смекнул, что к нему заглянули денежные гости из Рима. Попридержав слугу, он сам подошел к новым посетителям.
— Добро пожаловать в мой трактир, — заговорил он бойко. — Я вижу, вы издалека.
— Мы из Рима! — сказал Марк важно.
— О-о, Вечный Город, — протяжно произнес трактирщик, — ничто с тобой не сравнится. Но мой трактир не хуже ваших, — прибавил он.
— Ты был в Риме? — спросил его Теаген.
— Не был, — печально вздохнул трактирщик, — но наслышан, очень наслышан.
— Так как же ты можешь сравнивать свою вонючую дыру с благоухающими тракти-рами Рима?! — набросился на него Теаген. — У тебя даже танцовщицы хромые!
Трактирщик опешил. Он обернулся, чтобы посмотреть на танцовщиц, но тут же понял, что его разыграли. Римляне засмеялись. Трактирщик захихикал вместе с ними.
— Тебе показалось, — сказал он, — это такой египетский танец с приседаниями. Если хотите, за небольшую сумму они будут танцевать италийские или сицилий-ские танцы.